Сьер де Кревкер, испытывая страх, как и все остальные, все же попытался сохранить достоинство и во весь голос начал отдавать приказы своим солдатам. Но все тонуло в криках толпы. Внезапно увидев, что происходит некое высшее вмешательство (а так оно и было, если не в мистическом, то в практическом смысле), выведенные из апатии люди кричали, что свершается чудо, и требовали освободить осужденного.
Вместе со всеми Иолана поднялась со своего места. Порывы ветра, дующего прямо на трибуны, сорвали с нее головной убор, и теперь ее длинные волосы извивались в воздухе, как змеи на голове Медузы. Она не больше других понимала в происходящем, но знала одно - что Эрик будет спасен.
Мэтр Волюбилис и звезды не обманули. Сильнейший шквал разметал горящий хворост и бросил его на палачей, солдат, рыцарей, на трибуну, которую уже уничтожал яростный ветер. Уносились прочь разодранные драпировки, растрепались прически дам, и воздух, наполненный искрами и огнем, ослеплял всех, кто находился вокруг. Все трещало, все рушилось. Горящие сучья костра обрушивались на людей. Поднялась паника.
А облако по-прежнему висело над этой фантастической сценой, бросая вниз глубокую тень, которую бороздили летающие куски дерева, остатки костра.
И только один человек понял, что жертва может ускользнуть; что нужно что-то делать, чтобы противостоять вмешательству дьявола, пришедшего на помощь своему приспешнику. Это был брат Алоизиус. Он бросился вперед, невзирая на бурю, бушующую вокруг, несмотря на горящие куски дерева, которые сыпались на него дождем и жгли его белое с черным одеяние. Он предавал злой дух анафеме, изрыгал проклятья в адрес сатаны и воспевал любовь к господу Богу, которому, видимо, очень угодна смерть сынов своих в страшных мучениях.
Внезапно ударила молния. Но это была странная молния. Из черного облака в разные стороны сверкнули вспышки, создав огромную звезду из ослепительных огней. Облако разорвалось, и появился летающий шар. Впрочем, это был не совсем шар, а, скорее, большое круглое тело, на котором можно было видеть центральный купол с маленькими странными круглыми окнами, освещенными изнутри. И этот гигантский аппарат начал медленно снижаться.
Ветер, дувший не переставая, теперь превратился в вихрь и продолжал уничтожать то, что еще оставалось от трибун. Казалось, он хотел разогнать всех тех, кто пришел посмотреть на казнь Эрика.
В своем гневе он все вырывал, опрокидывал, швырял на землю людей, срывал кровли и опрокидывал повозки; в воздухе кружились сорванные вывески лавок, стоящих вокруг площади.
