— Анатолий Михайлович, — спокойно перебил захлебывавшегося в словах художника-шантажиста Карташов. — Вы уже достаточно сделали для того, чтобы у нас не было оснований вам доверять. И следствие считает, что вы первая кандидатура на роль преступника. У вас был мотив убить Голованова. Скрытый, но сильный. Голованов мешал вам, и мешал здорово. Я не стану даже говорить о том, что он мешал вам видеться с детьми — вас это не интересует, от детей вы отказались. Главное, что не давало вам покоя — это деньги. Деньги вашей бывшей супруги. У вас самого нет ни гроша и, по всей видимости, не будет. И поэтому Николай Алексеевич вам очень мешал, будучи живым. Ведь он не позволял своей супруге финансировать вас. А умри он — и сразу решаются все ваши проблемы. Средства его большей частью достаются Людмиле Николаевне, а она женщина мягкая, уступчивая, слабая… На нее можно надавить, уговорить — да что угодно, вы же знаете к ней подход. И сделать-то нужно самую малость — подсыпать яд, это же так просто! Тем более что вас Голованов знал, и пусть даже он к вам плохо относился, но в дом вполне мог впустить, не подозревая, что у вас на уме. А дальше — дело техники. К тому же Голованов был прилично подшофе, так что контролировал себя не очень хорошо. Итак, у нас складывается картина преступления…
— Но вы ошибаетесь, ошибаетесь! — вскричал Семушкин. — Я не убивал его.
— Хорошо, а где вы были в ночь с шестого на седьмое марта? — вкрадчиво спросил Карташов. — Скажите, мы проверим ваше алиби, и если оно подтвердится — слава богу, по этому вопросу к вам претензий не будет. Говорить будем только о шантаже.
— Но у меня нет алиби! Так получилось, что нет. Я же не знал, что мне следует им запастись, поймите, если бы я действительно убил, то позаботился бы об алиби, как вы считаете?
— К сожалению, милейший, так говорят многие, — развел руками Карташов. — И потом, как бы вы позаботились об алиби, если находились в ту ночь в дачном поселке? Вы же непрофессионал по таким делам…
— Но… Я действительно не убивал, почему вы на меня подумали? Из-за этого дурацкого шантажа? Хорошо, хорошо, я вам признаюсь. Да, я в самом деле хотел получить деньги с Тамары. Для нее же просто их достать — Людмила всегда даст, для нее это мелкая сумма, а потом и возвращать у сестры не потребует, я же ее знаю! А я, я имею моральное право! Я должен же хоть что-то получить за то, что моих детей воспитывал чужой человек!
— Ну, в этом вы сами виноваты, — вставила Лариса холодно.
