— Ладно. Поехали, заберем марки, а потом к Бушницкому, — сказала Лариса.
Котова и Ларина поехали на квартиру Ведерского. Ольга прошла и взяла марки. Лариса еще раз просмотрела кляссеры.
— Меня смущает эта последняя страничка. И нет ни одной марки с мостом. Тебе отец не говорил, что примерно с полгода назад он купил ценную марку с изображением моста?
— Ничего не говорил. Но я припоминаю, что он ходил такой довольный, — задумалась Оля. — Хотя он же знал, что меня они не интересуют.
— А с Кондаковым он мог поделиться этой новостью?
— Откуда же мне знать? Впрочем, они были большими друзьями, и Егор к тому же мог оценить. Так что очень может быть.
Котова некоторое время сидела молча, а потом завела машину и поехала.
— Как тебе Кондаков? — спросила она у Ольги.
— Как понять? — переспросила Ларина.
— Ну что ты можешь сказать о нем как о человеке?
— Я не очень хорошо его знала, — ответила Оля.
— Но просто с твоей точки зрения, мог он убить твоего отца? — Лариса решилась задать этот неприятный вопрос.
— Вы думаете, это сделал он? — Ларина еле выговорила эти слова.
— Я пока ничего не думаю. Ну если предположить, способен Егор на убийство?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Они дружили с папой. И папа доверял ему, как родному сыну. Я даже обижалась иногда, не очень, но все же. Не думаю, что на подобное обращение можно так ответить.
— Они не ссорились?
— Кажется, никогда.
— Ясно. Впрочем, ничего не ясно. Но не нравится мне эта ситуация. Марки-то нет. Я уже знаю, что скажет нам Бушницкий. Этой последней марки нет. А куда она делась? Кто еще собирает марки? Егор. Или есть другие почитатели? Ты не знаешь? — Котова бросила взгляд на дочь Ведерского.
— Не знаю.
Они подъехали к дворцу пионеров и поднялись на второй этаж. Серафим Антонович сразу увидел их и направился навстречу.
— Привезли? — заинтересованно спросил он.
— Да, посмотрите, пожалуйста. — Лариса подала ему кляссеры.
Они все сели на тот же диван, Бушницкий включил настольную лампу, взял в руки лупу и только после этого открыл первый альбом.
Он смотрел очень внимательно и долго. Котовой показалось, что можно гораздо быстрее все проглядеть, но не стала ничего говорить. Если так надо, то пусть, пожалуйста, любуется.
Потом Серафим Антонович взял второй альбом. И с той же тщательностью принялся изучать и его. Время для Ларисы остановилось. От нетерпения она даже сидеть не могла. Но пыталась сохранить внешнее спокойствие.
Наконец последняя страница захлопнулась.
