Он не испытывал боли!
И в то же время Рик-энергия штурмовал его. Но на этот раз тактика его изменилась: Рене ощущал на груди какое-то щекотание, совсем не болезненное.
Рик в этот раз действовал очень мягко, как если бы понимал, что не следует причинять другу боли.
Рене замер. Он не совсем понимал, что с ним происходит. Возможно, что Рик только пытался дать знать о своем присутствии тем, которые его любили, когда он был человеком.
Рене снова глянул в зеркало на свое лицо, по которому струились ручейки пота, и тут ему в голову пришла одна идея.
Он расстегнул рубашку, снял майку и замер в мягком свете ночника.
Портрет Рика, отпечатанный в натуральную величину, совершенно четко и ясно отразился в зеркале.
Рене почувствовал, как по его коже как бы скользнула мягкая человеческая рука, и инстинктивно вздрогнул.
Изображение лица Рика дрожало, как настоящее человеческое, послужившее моделью рисунку.
Словно во сне, Рене видел, как лицо в зеркале оживало, причем на его собственной груди. Глаза Рика наполнились жизнью, мускулы щек задвигались, лоб покрылся морщинами...
И вот зашевелились губы...
Весь похолодев, но целиком захваченный этим зрелищем, Рене продолжал смотреть в зеркало. Это был Рик, фантастический Рик, Рик необычный, но живой, как в каком-то фильме...
Рене не чувствовал боли. Он слегка дрожал, а отражение Рика что-то неслышно шептало...
- Что? Что ты хочешь мне сказать?
Конечно, изображение не могло говорить, но губы явственно шевелились. Их артикуляция должна была обозначать какие-то фразы, слова...
Рене напрягся, как это делают глухие, когда по шевелению губ пытаются понять собеседника.
Постепенно, с пропусками, он начал кое-что понимать.
Волосы зашевелились у него на голове, когда он наконец осознал, чего хочет Рик...
* * *
Господин Липензон был доволен. Сидя в своем огромном кабинете и посасывая сигару, всесильный шеф межпланетной полицейской организации даже забывал вздыхать, как он это делал обычно.
Перед ним стоял энергичный и улыбающийся Робэн Мюска, который только что закончил свой доклад. Больше не о чем было беспокоиться. Благодаря этому ловкому полицейскому и некоторым другим сыщикам, переброшенным космическими кораблями с Земли на спутники Марса, Интерплан свою задачу выполнил, во всяком случае относительно того, что касалось межпланетной контрабанды.
Радиоактивные камни никогда больше тайно не пересекут космические бездны, и планетные правительства могут быть в этом отношении спокойны.
