— Теперь еще одно дело, — продолжил я, — рани. Мне нужно попробовать кое в чем ее убедить. Пока, осмелюсь предположить, я не смогу сделать многого, поскольку, как мне известно, она дала понять вам с Эрскином, что не слишком дружески к нам расположена, но все же я постараюсь. Так что буду весьма обязан, если вы послезавтра организуете мне с ней аудиенцию.
Он встрепенулся и наполнил мой бокал.
— Наверное, вы подумаете, что это странно сэр, но за все то время, пока я здесь, мне так и не удалось ее увидеть. Я часто встречал ее во дворце, но она говорила со мной из-за занавески — а еще чаще ее слова передавал мне дворецкий. Рани — ярая поборница этикета, а поскольку правительство после смерти ее мужа гарантировало ей дипломатический иммунитет — конечно, так мы просто подсластили пилюлю, ведь провинция попала под нашу опеку — то с принцессой довольно трудно вести дела. Одно время она довольно дружелюбно относилась к Эрскину — но я абсолютно не имею на нее влияния. Видите ли, она чертовски хитра. Когда умер ее муж, старый раджа Гангадар, у них так и не было общих детей. Да, странный он был фрукт, — Скин вдруг неистово покраснел и отвел взгляд. — Видите ли, он ходил в женском платье, носил браслеты, да еще духарился.
— Неудивительно, что она так озлобилась, — кивнул я.
— Нет-нет, я имел в виду, что раджа не оставил официальных наследников, только приемного сына, но Дальхаузи не признал прав этого младенца. Новый закон о наследовании, знаете ли. Так что провинция была аннексирована — а рани впала в гнев, подала петицию королеве и послала своих агентов в Лондон, однако ничего из этого не вышло. Приемный сын, Дамодар, был лишен наследства, а рани, которая надеялась быть регентшей, была официально отстранена от власти. Но, между нами, мы позволяем ей править по ее собственному усмотрению — да и можем ли поступить иначе? Ведь у нас всего один батальон сипаев и три десятка британцев, которые составляют администрацию провинции — а ее слово — закон для всего народа.
— А ее это не устраивает?
— Абсолютно. Видите ли, ей отвратителен сам факт, что официально она лишь исполняет волю Сиркара. А еще рани до сих пор в бешенстве от завещания раджи — казалось бы, четверти миллиона в сокровищнице ей должно было бы хватить, но кое-какие украшения и прочее конфисковала Калькутта, и этого она нам никогда не простит.
— Интересная леди, — заметил я. — Как вы думаете, она опасна?
Он слегка вздрогнул.
