Вам может показаться, что я зря тратил время, разнюхивая все это в Бомбее, но исходя из моего опыта, если в стране что-нибудь не так — даже в такой большой, как Индия, — узнать об этом можно в самых неожиданных местах, даже по виду туземцев и тому, как они говорят. Но, с кем бы я ни заговаривал — купцом или военным, шлюхой или миссионером — все твердили в один голос: никаких признаков волнения. Через пару дней, освежив свое знание урду настолько, что говорил на нем, не задумываясь и немного загорев, я надел
пуггари,[38] натянул короткие полотняные штаны с курткой, как у местных, и отправился на рынок Банд, выдавая себя за каботажника из Мекрана, чтобы послушать, о чем судачат в толпе. Я возвращался домой, усеянный блохами, пропахший благовонными маслами, дешевыми духами и ароматами
гхи.[39] Меня оглушали вопли нищих, клекот стервятников, лязг металла — но все это помогало быстрее вновь привыкнуть к Индии после долгого отсутствия и было просто необходимо, чтобы добиться чего-нибудь в работе агента.
«Ого! — воскликните вы. — А это еще что такое? Неужели Флэши вдруг начал воспринимать свои обязанности близко к сердцу?» Да, все именно так, и к этому у меня был важный повод. Я не думал об опасениях Пама всерьез, но знал, что мне придется ехать в Джханси и, по крайней мере, сделать вид, что выполняю там его задание — главное, что сделать это нужно было быстро. Если мне удастся пару раз официально переговорить с принцессой-рани, разобраться с этими сипайскими лепешками и доказать, что местный резидент Скин — всего лишь старая нервная баба, тогда я смогу отправить рапорт в Калькутту и изящно исчезнуть. Засиживаться я не собирался, так как если для беспокойства Пама были хоть какие-нибудь основания, княжество Джханси могло быть битком набито Игнатьевыми и их приспешниками, так что я хотел быть подальше оттуда, пока что-либо не случилось.
Поэтому я не стал засиживаться в Бомбее. Уже на третий день, я двинулся в путь, на северо-восток по направлению к Джханси, путешествуя со всеми удобствами на запряженной волами повозке. Это была огромная деревянная комната на колесах, в которой можно было спать и есть, а грум, повар и кучер устроились на крыше. Теперь, с появлением железных дорог, подобный транспорт, конечно же, ушел в прошлое, но тогда это было весьма удобное средство для путешествия. Время от времени я останавливался у придорожных харчевен и держал ушки на макушке. Ничто в услышанном не напоминало мне о тревогах Балморала и общее впечатление было такое, что в стране еще никогда не было столь спокойно.
