сконцентрировалась вокруг укрепления Уилера и в жилых кварталах, мы приблизились к Канпуру на расстояние двух-трех миль, а затем Роуботем приказал залечь в лесу и ожидать, пока стемнеет. Кстати, перед этим мы наткнулись в рощице на пикет мятежников, убив двух из них, а еще троих взяли в плен — только для того, чтобы повесить. Еще двух бродяг поймали несколько позже и, поскольку рядом не было подходящих деревьев, достойный Роуботем и
риссалдар просто отсекли им головы. Сикх разделался со своей жертвой одним ударом; а Роуботему понадобилось три — он не слишком-то ловко владел саблей. Так что общее число жертв, по данным Чизмена, достигло пока девяноста трех.
Мы пролежали в духоте леса до конца дня, изнемогая от зноя и прислушиваясь к непрерывному гулу канонады; единственным утешением нам служили слаженные артиллерийские залпы, указывающие на то, что канониры Уилера отлично справляются со своим делом и пока не ощущают недостатка в порохе и снарядах. Выстрелы продолжались и после захода солнца, а один из сикхов, подобравшийся к траншеям менее чем на четверть мили, доложил, что слышал, как британские караульные четко, как часы, выкрикивают свое: «Все спокойно!»
Около двух часов утра Роуботем собрал нас и отдал свои приказы.
— Путь на Аллахабадскую дорогу свободен, — сказал он, — но прежде чем мы достигнем ее, должно принять немного вправо, чтобы выйти на нее за позициями пушек мятежников, не далее чем в полумиле от британских траншей. Ровно в четыре я выпущу ракету, по которой мы выскакиваем из укрытия и изо всех сил скачем к укреплению; часовые, увидев ракету, пропустят нас. Пароль — «Британия». А теперь запомните, ради собственной жизни, что наша цель находится слева от церкви, так что во время движения держитесь так, чтобы ее шпиль был чуть впереди и справа от вас. Наш путь будет проходить мимо беговой дорожки через поле для крикета…
— О! — воскликнул кто-то, — тогда нужно остерегаться крикетных калиток.
— …а затем нам придется заставить наших лошадей преодолеть траншейный бруствер, высота которого составляет около четырех футов. Ну, а теперь — Боже, благослови нас и дай нам встретиться снова — в английском лагере или на небесах!
Должен отметить, что подобные благочестивые напоминания о том, что все мы смертны, мне особенно нравятся. Пока они обнимались и пожимали друг другу руки в темноте, я прошептал Ильдериму, что он любой ценой должен держаться рядом со мной. От испуга я впал в свое обычное полуобморочное состояние и мне отнюдь не прибавилось бодрости, когда мы выехали на опушку леса и кто-то рядом прошептал:
