Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине | страница 44

, анархо-коммунисты принципиально не отличались от марксистов, и видели в Ленине лишь непоследовательного сторонника анархии. В результате анархисты разделились на бесконечно рассуждающих пропагандистов, повторяющих упрощенные формулы Кропоткина или еще более далекие от происходящих событий анархо-индивидуалистские идеи, на анархо-синдикалистов, ставших «младшими партнерами» большевиков в движении фабзавкомов, и на боевиков, «ставивших дело» в виде экспроприации, накопления оружия ради «грядущих боев» с властью.

Не располагая собственной массовой организацией, анархисты пытались «раскачать» большевиков, использовать их в качестве силы, которая разобьет «буржуазное государство» и откроет путь для свободного социального творчества трудящихся масс, объединенных в советы. Общность лозунгов большевиков и анархистов дезориентировала последних. Видный деятель анархизма Всеволод Волин (Эйхенбаум) вспоминал: «Когда я читал сочинения Ленина, особенно написанные после 1914 г., я видел прекрасные параллели между его идеями и идеями анархистов, кроме идеи государства и власти»^>{80}. Большевики в это время разрушали прежние государственные структуры и уверяли, что вновь создаваемые учреждения государственности являются временными вплоть до скорейшей победы мировой революции. И анархисты были готовы поддерживать большевиков в этой «разрушительной работе».

В канун Октябрьского переворота анархо-синдикалистский «Голос труда», редактируемый В. Волиным, провозглашал, что анархисты готовы поддержать свержение временного правительства, «если под “властью” понимается, что вся созидательная работа и вся организационная активность будет в руках рабочих и крестьянских организаций, поддерживаемых вооруженными массами,… если “власть Советов” не станет в действительности государственнической властью новой политической партии»^>{81}. В момент переворота выполнение этих «условий» было еще в будущем, и анархисты с оружием в руках выступили на стороне большевиков и левых эсеров. Даже те анархисты, которые осознавали все принципиальное различие в позиции анархистов и большевиков, призывали «участвовать в массовом движении» против Временного правительства^>{82}.

Волин был романтиком по складу мысли, и верил, подобно Кропоткину, что революция освободит именно альтруистические основы человеческой натуры, после чего анархизм и коммунизм возникнут естественным путем. Практика революции не разубедила его в этом. Но уже в декабре идеологи «Голоса труда» осознали, что новый режим несет гораздо большую угрозу делу свободы, чем прежний. Газета стала писать об опасности поглощения советов большевистской партией