Таня Соколова вышла из калитки, заметила на другой стороне улицы Романа и, радостно улыбаясь, побежала к нему. Обняла, чмокнула в щеку.
— Привет! Давно ждешь?
— Минут двадцать. Ты же сказала — два часа будешь заниматься, ну, вот и подошел чуть раньше.
— Здорово! Такая темень, прямо жуть. А еще — всякие ужасы творятся. Слышал, прошлой ночью кого-то убили прямо на улице?
— Слышал, у меня Федорович все последние новости знает.
— Ты не спрашивал у Потапова, кто это сделал?
— Да я Ивана уже неделю, наверное, не видел. Так что понятия не имею.
Таня взяла Романа под руку, и они пошли по улице.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Куда вчера ты собиралась направиться сегодня.
— Ох, грамотей! Ну и сказанул!
— Это по-немецки на русском.
— Спасибо, что просветил. Ну и куда я вчера собиралась направиться сегодня?
— Ко мне домой. Я для тебя кофе приготовлю.
— И чесночные баклажаны?
— Могу предложить маринованные огурцы, помидоры, патиссоны. Домашнее вино и яичницу с окороком.
— Прямо как в ресторане, — задумчиво сказала Таня.
Метров десять они шли молча, Роман ждал, что же она скажет по поводу предложенного меню, но Таня молчала.
— Ты чего это насупилась? — нарушил молчание Роман. — Не нравятся Катькины баклажаны, так я…
— Да нет, Ромка, баклажаны были просто обалденные. Но сегодня я не могу, понимаешь?
Он обнял Таню, склонил голову на ее плечо, прикрыл глаза, чтобы она не видела его взгляд. Жадно втянул ноздрями холодный воздух. Она пахла не так, как вчера и раньше — духами, кремами и дразнящими женскими ароматами, сегодня — еще и кровью. Таня подумала, что он обиделся, легонько толкнула кулачком в бок.
— Ромка, ты чего? Я правда хотела к тебе прийти, но этот придурок вчера… Знаешь, я так испугалась, что…
— Все нормально, Танюшка. Мы просто отложим наше самое замечательное свидание.
— Ты правда не злишься?
— Почему я должен на тебя злиться?
— Ну, мало ли, я ведь сама сказала… А теперь так получилось, что сама же и…
— Тань, самое главное, что мы вместе, так ведь?
— Ой, так, Ромка! — Она остановилась, крепко обняла его, поцеловала в губы. — Мне хорошо с тобой, правда-правда. Дня через три, когда все будет нормально, мы с тобой как нажремся Катькиных баклажанов!
Роман довел девушку до ее двора, там они снова поцеловались, и он пообещал, что завтра придет к ней вечером и они будут гулять вдвоем по темным улицам. Таня, вполне довольная его обещаниями, побежала домой, а Роман пошел по улице к своему дому, потом побежал, остановился у старого пирамидального тополя, прижался горячим лбом к холодной, влажной коре, яростно забарабанил по стволу кулаками. Хриплый стон прорывался сквозь плотно сжатые губы, а в глазах мелькали зловещие красные искры.
