— Что случилось, Иван?
— Управление мотоциклом в нетрезвом виде случилось, — ответил Потапов. — Будем разбираться… когда более важные проблемы решим.
— Кружку пива выпил, ну разве я пьяный, Илья Петрович?
— Действительно, Иван, что ты себе позволяешь?! — заорал Манько. — У нас мало других пьяниц, нужно задерживать уважаемых людей за пустяк? Я же тебя предупреждал! Ты выполнил задание? Я тебе сутки дал, а ты чем занимаешься?!
— Я задержал того, кого задержал. И с полными основаниями для этого, — хмуро сказал Потапов. — А насчет огорода — так это совсем другая песня, и с ней будем разбираться.
— Немедленно отпусти!
— Вы не можете мне приказывать…
— Я сказал — отпусти!
— Ладно. Объясняться с Новоселовым будете сами.
— Прямо сейчас и объяснюсь! — крикнул Манько и побежал обратно в здание поссовета.
Потапов пожал плечами, жестом показал Разуваеву, что может быть свободен.
— Мотоцикл знаешь, где, там и найдешь, — добавил он.
Разуваев хотел сказать что-то язвительное, но не осмелился, уж больно зло смотрел на него участковый. Кисло ухмыльнувшись, он вылез из коляски, побрел по улице назад, к тому двору, у которого лежал на обочине его мотоцикл.
Крепко выругавшись, Иван слез с мотоцикла и пошел в свой кабинет. Там сидели явно уставший Дунайцев, Загорелов и чуток отдохнувший Ледовской.
— Ваня, я поехал домой, водителя постараюсь вернуть вам. Черт, устал, как… не знаю кто, — простонал Дунайцев. — А толку — ноль.
— Не пойму, если толку нет, какого хрена я должен торчать в этой дыре? — сказал Загорелов.
На столе зазвонил телефон. Дунайцев взял трубку, напрягся, кивая и говоря «понял», «есть». Закончив разговор, он поднялся с кресла Потапова, виновато развел руками.
— Извини, Иван, велено доставить тебя в Управление, прямо к начальнику, он жаждет побеседовать с тобой.
— Не в наручниках, надеюсь?
— Нет, но… Черт возьми, а как же Валентин? Ты ведь обещал приютить его у себя.
— Я предупредил маму, она выделила для него комнату. Володя проводит, в случае чего, — сказал Потапов.
— Надеюсь, «в случае чего» не будет, и ты сам представишь его своей матери, — сказал Дунайцев. — Ладно, поехали.
В тесном кабинете на втором этаже магазина Разуваев сидел за своим столом и, попивая виски, сурово смотрел на Гуслярова и Краснуху, остались только двое, кому он мог полностью доверять. А теперь сомневался — могли? Поэтому не предложил им выпить, перебьются, а самому, после встречи с Потаповым, просто необходимо было чего-то глотнуть. Хотя бы в отместку участковому, а может, и в благодарность.
