Иван Потапов знал об этом притоне и несколько раз приезжал сюда, арестовывал хозяина, отвозил в районную КПЗ, но посадить так и не смог. Самогоноварение теперь не является преступлением, а доказать, что самогон производится на продажу, невозможно было. И что девушки отдаются за деньги — тоже. Люди, собиравшиеся там, отлично знали друг друга, и все как один утверждали потом — была вечеринка, да, с девушками, да, пили самогон, а кто это запретит? Хозяин угощал, он человек широкой души, что ж тут плохого? И в больших городах, где имеются мощные спецслужбы, непросто доказать, что притон — это притон, а в поселке, где многие знают друг друга, одному участковому — просто невозможно.
Но сегодня в доме Краснова было непривычно тихо. В комнате справа, где стояла широкая кровать, царила тишина, в передней комнате слева, где обычно за столом резались в карты, пили и лапали женщин, было пусто, и только в дальней комнате, там, где обычно отдыхали от «трудов праведных» местные жрицы любви, сидели за столом трое серьезных мужчин — хозяин хаты Краснуха, громадный рыжий парень, с добродушной физиономией и носом-картошкой (на вид ему было лет двадцать восемь), сам Варвар, невысокий, худощавый брюнет с тонким носом с горбинкой и жестким взглядом выразительных карих глаз (ему было за тридцать), и Женя Гусляров, по кличке Гусляр, про которого можно было сказать — правая рука Варвара, плотный, коренастый брюнет тридцати лет от роду.
Пили самогон, закусывали салом и солеными огурцами с черным хлебом. Разуваев был в добротном темно-синем костюме и даже при галстуке, насмотрелся американских фильмов про гангстеров и подражал им, остальные — в джинсах и свитерах не первой свежести.
— Ну что, за тебя, Лева, — сказал Краснов, поднимая рюмку. — Ты классный… как это сказать, забыл, на хрен…
— Менеджер, — подсказал Гусляров.
— Во-во. Все по делу, житуха — закачаешься! Давай!
Зазвенели стеклянные рюмки, отборный «первачок», настоянный на чабреце покатился в желудки, обжигая слизистую оболочку пищевода. Ломтик сала успокоил жжение, а соленый огурчик взбодрил желудок.
— Я специально отменил сегодня все мероприятия, потому что намечается серьезное дельце. Мошка привезет два кило «пластилина», — сказал Разуваев.
— Два кило? — изумился Краснов. — Слушай, таких партий у нас никогда не было. Это ж сколько «косяков» получится?
— Тебе оно надо, Краснуха?
— Риск большой. Если что не так… «в особо крупных размерах» будет… Зачем сразу столько тащить сюда?
