".
(Пограничные войска СССР в годы второй мировой войны 1939-1945. М: Граница, 1995, с.113.)Он и ранее, как наиболее продвинутый в отношении боеготовности, уже подвергался обработке с их стороны. Вот в каком состоянии запомнил Кузнецова начальник связи 11-й армии в конце дня 21 июня:
«Не слишком ли вы открыто сосредоточились у границы? – спросил командующий округом Ф.И. Кузнецов. – Как бы на той стороне не пронюхали об этом. Не избежать тогда неприятностей.
- Мы все сделали, чтобы наши перемещения не вызывали подозрений. Просто соединения оставили лагерь в порядке учений, - ответил И.Т. Шлемин.
- Руководство одобрило?
- Есть решение Военного совета армии.
- Мне доложили, что и боеприпасы выданы войскам.
- Выданы.
- Пожалуй, поторопились. Осторожнее с ними. Один случайный выстрел с нашей стороны немцы могут использовать как повод для любых провокаций.
- Понимаем. Люди строго предупреждены.
Несколько секунд оба стояли молча, уставившись друг на друга…
Кузнецов нервно то надевал, то снимал перчатки.
- Запутанная обстановка. Страшно запутанная…
Командующий округом направился к выходу. Был он заметно расстроен, шел углубленный в свои мысли, ничего не замечал. Уже сидя в машине что-то собирался сказать начальнику штаба армии, но промолчал и только махнул рукой:
- Ладно!
Конкретных указаний он не дал. Но мы были довольны уже тем, что боеприпасы остались в войсках.
Через два часа я выехал в форт №6.
Наступил вечер 21 июня». (Агафонов В.П. Неман! Неман! Я – Дунай! М., Воениздат, 1967, с.24-25.)
Уже тогда Кузнецов выглядел несколько подавленным, но еще сопротивлялся – к примеру, разрешил войскам оставить боеприпасы. Но после первого боя и последующих стычек на границе на него стали давить сильнее, упирая на то, что именно на его участке произошел вооруженный конфликт. В конце концов Кузнецов вынужден был кое в чем отступить. Кроме того, в обход него кто-то прямо давил также на командующих армиями и нижестоящих командиров. К примеру, вечером 21 июня в ПрибОВО представители командования округа, приехавшие из Риги, пытались отбирать боеприпасы, выданные еще 18-20 июня! Но когда прибывший в штаб 11-го стрелкового корпуса член Военного совета округа П.А. Диброва распорядился отобрать боеприпасы, то командир корпуса Шумилов справедливо потребовал от него письменный приказ. И Диброва такого приказа ему не дал! (Военно-исторический журнал 1989/5, с.25, 28.) То есть писать их почти никто (за исключением, и то в некоторой степени, самого Ф.И. Кузнецова) не решался. Потому что знали, что они шли вразрез
