— Я знаю.
— Подростки ненавидят сидеть дома. Ты думаешь, я не помню, как ты однажды вечером решил взять мой пикап и поехал в Лэндер? Тебе было пятнадцать, и у тебя не было ни прав, ничего.
— Я помню, — отозвался Джеймс.
Это было в тот год, когда умерла его мать и Далтон стал встречаться с Луизой. Тогда Джеймс весь год был на грани помешательства. Он пил до рассвета, пропускал занятия в школе и брал джип отца, когда только это было возможно. Когда же Луиза переехала к ним, Джеймс совсем потерял разум.
— Вот тебе мой совет: не думай о плохом, не трать зря время. С твоей дочерью ничего страшного, что не пройдет с возрастом, не происходит; она не потерялась, не исчезла; она такая же проклятая головная боль, какой был ты сам, и просто сбежала из дома. Дай ей неделю, и она снова окажется там.
— Неделю? — спросил Джеймс.
— Да, — ответил отец. — Семь дней.
Самое интересное было в том, что Джеймс сам стал считать дни. Прошло уже пять дней с тех пор, как Сейдж ушла из дома. Если Далтон прав, ему осталось ждать всего два дня. Потом позвонит Дейзи или сама Сейдж, и он сможет успокоиться. Когда Джеймс был молод, он принимал все, что говорил отец, за откровение Господне. Все изменилось после того, как отец стал встречаться с Луизой, и продолжало меняться день за днем, когда Далтон стал стареть, а его ум перестал быть таким острым, как раньше. Потом Джеймс заметил, что обращается со своим отцом, как с малым ребенком.
— Слушай, пап… — Джеймс не знал, какие именно слова он хочет произнести, но хотел поговорить о детях и Дейзи, о той потере, которую они пережили. Джеймс хотел поговорить о том, о чем никогда не заговаривал с отцом.
— Облака сгущаются, — произнес Далтон, взглянув на небо. — Надеюсь, Луиза не забудет убрать белье с улицы, потому что небеса разверзнутся.
Джеймс промолчал. Отец что-то почувствовал и спас сына, не дав ему произнести какую-нибудь глупость. Джеймс пришпорил лошадь, и она рванулась с места. Земля здесь была ровная, пыльная и сухая. Заросли полыни высохли под палящими лучами летнего солнца и теперь лежали пучками сухих прутиков на земле. Далтон остался за его спиной. Джеймс слышал, как он позвал его, рассказывая о тех временах, когда однажды закупорил колодец старым холодильником, но Джеймс только пришпорил лошадь еще сильнее.
Такеры не говорят о любви, они не плачут о прошлом и не распространяются вслух о своих мечтах, они не показывают свои страхи или сомнения, а просто делают свою работу. Они говорят о природе и погоде, о лошадях и коровах. Способность предугадывать погоду — это дар, и Далтон был наделен им.
