— Откуда мне знать, — хмуро сказал Иван. — Сам ничего понять не могу. Ясно одно: нужно как следует прочесать старый карьер и все прочие места, где можно спрятаться. У меня одного на это сил нет, нужна помощь.
— Мы сейчас доложим обо всем подполковнику Новоселову, пусть решает. Завтра приедешь к нему с докладом, — сказал Мирошников Ивану. — А сегодня опроси всех, кто что-то видел или знает про старика, да предупреди людей, чтобы ночью на улицу не высовывались.
— Если он в окно прыгает, и дома не спасешься, — заметил Усачев.
— Пусть закроют ставни, — Мирошников покачал головой. — Это ж надо, зверь прыгает в окно и убивает людей! Черт знает что! Ну не верю я в это, не верю! Но ставни пусть закрывают.
— Иван прав, нужно прочесать старый карьер, — сказал Усачев. — И чем быстрее, тем лучше. Поехали, доложим Новоселову.
— Иван! Иван! — раздался на улице истошный вопль.
Иван вскочил на ноги, опрокинув табуретку, рванулся к выходу.
— Чует мое сердце, у нас опять работа появилась, — мрачно буркнул Мирошников.
У калитки стоял Женя Липовецкий, тридцатилетний бетонщик с ЖБИ-7. Иван не сразу узнал его: волосы всклокочены, рот перекосился от ужаса, глаза широко раскрыты. Женя орал не переставая, размахивая трясущимися руками.
— Успокойся! — крикнул на него Иван. — Что стряслось?!
— Там… там… Вася Косой, — с трудом выговорил Женя.
— Ну и что? Косой… а дальше? Говори, Женя!
— Разорвали Косого! — выпалил Липовецкий. — На такие вот клочочки. Он соединил большой и указательный пальцы.
Иван в ярости заскрипел зубами. Из дома вышли Усачев и Мирошников.
— Еще один труп? — спросил Мирошников, глядя исподлобья.
— На такие вот клочочки, — трясущимися руками показывал Женя.
— Пошли, — сказал Иван.
Мирошников за двадцать лет работы следователем видал всякое, но, войдя в хату Васи Косого, он зажал рот ладонью и опрометью выскочил во двор. Следом за ним вышли Усачев с Иваном.
Рвотные судороги сотрясали Мирошникова.
— Ужас какой-то, — поежился Усачев. — Серьезные у тебя дела творятся, Иван.
— Серьезней некуда, — сказал Иван, глядя себе под ноги.
Мирошников вытер мятым носовым платком губы, повернулся к Усачеву.
— Давай, Митя, занимайся сам, — сказал он. — Видишь, я что-то расслабился.
— Мне все ясно, — сказал Усачев. — Следы те же.
— Остаемся здесь, — приказал Мирошников. — Я сейчас из машины позвоню Новоселову, пусть присылает омоновцев, нужно немедленно прочесать старый карьер. А ты, Иван, звони медикам. Я найду эту тварь! Я… Я сам разорву ее на части!
