И только мысль о Шурике, белобрысом Александре Николаевиче, саднила душу.
Взглядывая в костер, в кровавое его пламя, Симонов думал, что все не просто, что Нюрка - это так, заблуждение, и что Шурик - вот в ком его самый главный смысл жизни.
- Какова обычная система связи с группами, которые находятся в поле?
- Дважды в сутки, как правило, рано утром и вечером. Днем группы работают.
- А в случае ЧП?
- Есть аварийная радиоволна, которую наша радиостанция прослушивает постоянно, в конце каждого часа.
- Я проверял. И простые и аварийные радиограммы центральная радиостанция принимала четко, исправно. Исправно, то есть вовремя, они передавались и по инстанции. Но я хотел бы поговорить о системе рассмотрения радиограмм.
- Пожалуйста.
- Начальник радиостанции, начальники партий показывают, что очень часто радиограммы групп, адресованные вам как руководителю отряда, валялись на вашем столе неделями. Что пренебрежение к документам связи для вас норма, обычное дело.
- Но в этом случае все было не так.
- Разберемся, как было в этом случае...
24 мая. 22 часа 15 минут
СЕМЕН ПЕТРУЩЕНКО
- Вечерний сеанс, - напомнил он Славке Гусеву, надев наушники и подкручивая настройку.
Слава встрепенулся, обтер ладонью щетинистый, колкий подбородок, велел привычно:
- Передавай!
Семка перекинулся с радистом отряда обычными приветствиями, поглядел на Гусева.
- Давай! - велел тот. - Работы идут нормально. Закончим объект двадцать пятого вечером - двадцать шестого утром. Последующую связь уточним. Сообщите Цветковой, надоело просить у нее лодку. Ветер теплый, идет резкая потайка, - и рубанул твердой, как лопата, ладонью, - Гусев.
Семка передал радиограмму, попрощался с отрядом, снял наушники.
- А ветер-то правда теплый! - сказал он удивленно. - Я и не заметил.
- Во дает! - засмеялся Гусев. - По брюхо искупался, а что весна, так и не заметил.
- И правда, братцы, - виновато ответил Семка. - Совсем мы тут зазимовались. Дома-то май, все, поди-ка, цветет. Управление наше на пляж после работы ездит.
- Греби шире! - откликнулся дядя Коля Симонов. - Не-е, ныне весна запоздалая.
- Да она в здешних местах всегда такая, - засмеялся Слава. Наверху-то река уже давно ото льда освободилась, а тут и не думала.
- А я люблю половодье, мужики, - оторвался от бумаги Валька Орелик. Едешь на лодке, гребешь потихоньку, глядишь, а лес в речку зашел. Ольха цветет, в воде отражается. И вода черная, вроде неподвижная. Заглянешь в нее - трава, как длинные волосы, шевелится.
