Интенсивный бой шел в полной темноте, и если бы не приборы ночного видения, то было бы хреновато. Когда ты не понимаешь, откуда по тебе стреляют, становится по-настоящему жутко. Нападавшие вряд ли ожидали, что им будет оказано сильное сопротивление, поскольку в два часа ночи люди обычно спят.
Марконя, не прекращая стрелять, стал подниматься по лестнице, отодвигая от себя граждан неизвестного государства, которые решили поживиться славянами. В ответ на его продвижение под ноги полетели две гранаты, пришлось быстро убегать от них вниз, при этом еще орать своим, чтобы те отвалили от эпицентра. Слова при этом он использовал в основном ненормативные…
Спаренный взрыв сотряс в очередной раз казарму. Марконя получил несколько осколков в ноги и спину. Хорошо хоть, голову не задело. Капитан-лейтенант орал, но Голицын, не обращая внимания на крики, сумел оттащить его в коридор.
Чтобы обезопасить тыл, Диденко с Татариновым быстро продвигались к торцевому окну, чтобы зачистить его и не давать возможности залезть к ним. Когда они подбежали к разбитой раме и Диденко на мгновение высунулся на улицу, то он не увидел там никого.
А в это время остающиеся в строю Голицын, Бертолет и Док, не жалея патронов, простреливали лестничные пролеты, чтобы подняться выше. Но, как водится, враг был хитер и опасен. Невидимый противник залег на втором этаже и не давал голову высунуть.
Татаринов оставил у окна старшего мичмана Диденко, а сам побежал к остальным, чтобы попытаться перебить эту свору убийц, непонятно откуда взявшуюся…
— Что там такое? — спросил он Поручика. Тот ответил, что какие-то «нехорошие люди» залегли наверху и не дают им пройти.
— А что гранаты? — спросил командир.
— Закончились. Мы ж не на войну собирались!
— Ага, — согласился Татаринов, почесывая седеющую и лысеющую голову.
Наемники продолжали сохранять спокойствие и вели себя крайне тихо: ни слов, ни звуков, ни тем более переговоров, что могло бы выдать как минимум их национальность. Всегда приятно знать, против кого воюешь. На улице послышался топот, и кто-то начал стучать в закрытую изнутри дверь.
— Опомнились, трах-тарарах, — прокомментировал Татаринов. — Посмотри за мной, Поручик, пойду открою.
Подойдя к одному из окон, которое было ближе всего к крыльцу, капитан второго ранга на корточках высунулся и поглядел, кто там к ним пожаловал. Тревожная группа в составе трех человек охранения с бледным видом, озираясь по сторонам и пригибаясь, колотила в дверь.
