С Зоей мы продолжали встречаться, хотя первое время я не очень-то желал видеть ее, потому что она являлась живым напоминанием о преступлении, к которому я имел непосредственное отношение. Но она оказалась настойчивой, и уже месяц спустя после известных событий мы с ней встретились у меня дома, и не обошлось без интимной близости. Дальше чем чаще мы встречались с Зоей, тем меньше она вызывала у меня неприятных ассоциаций. Но я не мог сказать, что произошедшее стало стираться из моей памяти, отнюдь. Просто я поладил со своей совестью. А что, собственно говоря, произошло? Зоя, защищая меня от неминуемой гибели, застрелила своего супруга, который издевался над нею. Это, разумеется, трагедия. Но если по совести, все вроде справедливо: убийство не сокрыто, невиновный я остался на свободе, виновная Зоя, совершившая убийство по необходимости, тоже. А то, что полицейские пошли по ложному следу, не беда: пусть ищут, у них работа такая… Вот так я размышлял, оправдывая себя и Зою.
В общем, чувствовал себя в относительной безопасности, ведь видеорегистратор я в тот же день, когда вернулся от Шумилиных, разобрал на части и выбросил на помойку, а жесткий диск на всякий случай закинул в гараже на стеллаж. Охранник, который мог бы хоть как-то свидетельствовать против меня, был уволен, как и домработница Данилина Елена. Зоя объяснила им, что после смерти мужа она находится в затруднительном финансовом положении и не может платить домработнице и охраннику, хотя он и является ее дальним родственником. Это был предлог, на самом деле молодая вдова избавилась от нежелательных, слишком много знавших о ней и о ее покойном муже людей, кто мог бы вынести сор из избы.
Так что я был спокоен и стал открыто встречаться с Зоей, более того, до того обнаглел, что… впрочем, все по порядку.
…После очередной жаркой постельной баталии мы с Зоей лежали в моей комнате на моем стареньком диване, познавшем за долгий век своими боками немало женщин, — вернее, женских спин, ягодиц, коленей, локтей и бедер моих подруг, которых я водил в свою холостяцкую берлогу и укладывал на него, — и отдыхали. Зоя лежала, закинув руки за голову, а ногу за ногу, и поигрывала ножкой. У нее еще оставались силы — недаром говорят, что женщины намного выносливее мужчин даже в сексе. Я же, измученный, лежал словно труп. Прости меня, Господи, за всуе упомянутое слово «труп».
— Игорь! — глядя с мечтательным выражением в потолок, проговорила Зоя. — Давай в следующий раз встретимся у меня дома.
