Чудо, как-то в познание не хотят прийти: огнем, да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? – не знаю. Мой Христос не приказал апостолам так учить, еже бы огнем, да кнутом, да виселицею хотят в веру приводить.
Протопоп Аввакум
Современная РПЦ рисует образ ХХ века, начало которого отмечено размахом антицерковных выступлений большевиков, как нечто уникальное и беспрецедентное, но исторические факты демонстрируют совершенно иное. Террор в отношении духовенства был едва ли не обязательным атрибутом любого русского бунта, как известно, «бессмысленного и беспощадного». Можно даже сказать, это своего рода «традиция». В чем секрет такой лютой ненависти простого народа к духовенству? Именно не к христианской вере как таковой, а к ее служителям. Причем ненависти самого простого народа, мужика, казака, почему-то историки умалчивают о религиозной подоплеке крестьянской войны под предводительством Ивана Болотникова, Степана Разина, Кондратия Булавина, а между тем религиозный аспект этих войн был едва ли не важнее социального. Так называемый церковный раскол был вовсе не следствием «реформ» архимандрита Никона. Это было лишь «официальное оформление» брожения, которое началось за полстолетия до того. Русь времен «Раскола» (см. карту на вкладке) представляла собой поле бесконечной гражданской войны, «где леса и поля превратились в плацдармы». Ох, не была едина «святая» матушка-Русь! И ключевым моментом бесконечной русской религиозной войны было не столкновение веры и неверия или христианства и язычества, а столкновение одной и той же веры, но разного понимания того, что значит «вера истинная».
