Крест против Коловрата — тысячелетняя война | страница 46

, действительно перекликается с библейским текстом. Во Второзаконии, 6:3, Моисей описывает Землю обетованную как землю, где текут молоко и мед. В соответствии со старыми рецептами кисель на Руси варили с патокой в качестве загустителя. Аналогичный образ встречается в Библии трижды (Исх. 3:8,17; Чис. 16:13,14). И вот тут возникает одна весьма занимательная коллизия. Если Библия берет в своем начале древнюю мифологическую протоиудейскую традицию, а это ни у кого сомнений вроде бы не вызывает, и библейская традиция подается как нечто «высшее» по сравнению с языческой, и ее влияние на славянскую считается неким «просветительным» актом, то, по существу, мы имеем не что иное, как столкновение двух языческих традиций. Культурных кодов. Славянской (шире – общеевропейской), «эллинской» (?) и иудейской. Библия – конечно же, более поздняя и авторизованная надстройка. Авторизованная, потому что у большинства ее книг есть более или менее реальные исторические авторы: Соломон, Иезекиль, Матфей, Лука, Иоанн, Петр, Павел и так далее.

Исследователь, даже очень въедливый и дотошный, попадает в ловушку. Если фольклорный текст записан, то он, по существу, становится таким же подверженным редактуре объектом, как и летопись.

Иногда эти правки столь забавны, что уже сами по себе могут влиться в фольклорную традицию как часть народной смеховой культуры. «Сказка сталкивается с проблемой: христианское сознание не допускает договоров с нечистой силой… Например, «по щучьему велению…» – магическое заклинание, но если произносится так: «по щучьему велению, по Божьему благословению…» – это уже молитва. Может показаться, что две эти словесные формулы мало чем отличаются, но это не так: важней всего мотивация, а не внешнее оформление. А мотивация с приходом христианства меняется»^>43. Так, да не так… Дух озера/реки, олицетворенный Щукой, решил поглумиться над теми, кто осмелился потревожить его покой последующей (притом недавней!) правкой. По языческому канону все правильно: я – человек – обратился к щуке, и наши императивы – ее веление и мое хотение – совпали. Но нельзя же так просто оставлять без присмотру «говорящее животное», тем более владеющее колдовством («волхвованием»)! И кто-то в церковной среде задумался. Как быть? Вычеркнуть щуку не получится: щук – больше ста миллионов, придется делать лоботомию всей стране. Надо как-то действовать тоньше… Переформатировать. Словом Божьим. Ну и, видимо, посадили за стол нескольких студентов семинарии и велели придумать варианты. Через некоторое время «открылся» (обретен) «правильный» текст сказки (это ее просто неверно записали!). Ага! А ничего, что «говорящее животное» испрашивает у Бога благословение