— О, я полностью полагаюсь на вас, — заявил мистер Хаген. — И я вовсе не такой уж поклонник американской кухни. Раз мы во Франции, пусть будет французская кухня, французское вино...
“...И французские женщины, для начала одна женщина, — закончила она мысленно его фразу. — Нет уж, дудки, мистер Хаген”.
— Только не надо лягушачьих лапок, — умоляющим тоном попросил он, пока она просматривала меню. — И устриц тоже.
— Ну вот, а вы говорите, пусть будет французская кухня, — язвительно заметила она. И, закрыв меню, уверенно продиктовала заказ. Она строила его вовсе не для мистера Хагена, а для мужчины, с которым бы она хотела вместе побыть в ресторане. Это был легкий обед, рассчитанный на человека со вкусом, изящного и остроумного. Вряд ли он понравится мистеру Хагену, подумала она.
Однако американец ее удивил. Хотя он, очевидно, был голоден, он не набросился на еду, ел не спеша, пробуя каждое новое блюдо и, видимо, получая удовольствие от еды. Руки у него были загорелые, сильные, большие, так что нож и вилка выглядели в них как игрушечные. Однако движения этих огромных ручищ были точные, легкие, непринужденные. Она поняла, что ей нравится смотреть на эти руки. “Интересно, а если он напьется, он будет все так же изящен? — подумала она. — Он не будет размахивать руками, сопеть и надувать щеки? А что, если его напоить?” — мелькнула у нее озорная мысль. Но вряд ли это было легко сделать. Роберт Хаген, правда, выпил бокал вина и, не дожидаясь официанта, сам налил себе второй — но его уже пил не спеша, наслаждаясь букетом и вкусом вина.
Покончив с закусками, он оглядел зал и заметил:
— Конечно, они постарались, чтобы это выглядело под старину. Но старины здесь не больше, чем в каком-нибудь ресторанчике у нас в Лексингтоне или Колумбусе.
— Да, вам, наверно, не хватает пятен крови на мечах и каких-нибудь скелетов, замурованных в цепи, — заметила она.
— Нет, крови быть не должно, — возразил он. — Думаю, ни один рыцарь не повесил бы свой меч, не вытерев его досуха. Впрочем, это делал оруженосец. Но мечи и особенно щиты и доспехи не были бы столь блестящими и новенькими. И запах... Здесь должно пахнуть собаками, потом, а главное — дымом.
— О, я вижу, вы там у себя в Кентукки увлекаетесь Европой, — постаралась она его поддеть. — Может, на стене вашего кабинета тоже висит такой меч? И в перерывах между бейсбольными матчами вы снимаете его и делаете выпады?
— Нет, меча у меня нет, не угадали. Больше того — я не смотрю бейсбол, — печально покачивая головой, ответил он. — Но должен признаться: я смотрю хоккей и американский футбол. А Европа... Я бы не назвал это увлечением, нет. Мои предки были из Голландии. Когда половину семьи сожгли на кострах, оставшиеся бежали в Англию. Но и там они не нашли свободы и тогда отправились за океан. Мой дедушка много рассказывал мне об этом.
