— Не будет ли кто-нибудь столь любезен, чтобы ответить мне, как мы отсюда выберемся?
— Очень просто, — ответил Эслан и встал на задние лапы: — Эй! Вы — там, наверху! — закричал он великану, — Как вас зовут?
— Великан Громобой, с позволения вашей милости, — отвечал великан, опять сняв шляпу.
— Рад познакомиться, господин Громобой, — крикнул Эслан. — А теперь, не отворите ли вы нам ворота?
— С величайшим нашим удовольствием, ваша милость, — отвечал великан Громобой. — Эй, вы, малышня, валите-ка отсюда подальше.
И вот он шагнул к воротам, размахнулся и ударил. Бум! Бум! Бум! — гремела его дубинка по створам. От первого удара они заскрипели, от второго — затрещали, а от третьего удара разлетелись вдребезги. Господин же Громобой, разохотившись, продолжал бить и бить по надвратной башне. И в скором времени башня с грохотом рухнула заодно с немалым куском стены, обратившись в груду бесполезного щебня. А когда осело облако пыли, все ожившие, все стоявшие на мертвом, мрачном, каменном дворе с удивлением увидели за проломом зелень трав и кроны дерев, покачивающихся на ветру, и живую лесную речку, а вдали голубые горы и над ними голубое небо.
— Разрази меня гром! Кажется, я малость взопрел, — сказал великан, отдуваясь и сопя, — Войдите в мое положение, барышни. Не найдется ли у вас чего-нибудь вроде носового платка?
— Вот, у меня есть, — сказала Люси, встав на цыпочки и протянув руку с платком как можно выше.
— Премного вам благодарен, мамзель, — сказал великан Громобой, наклоняясь. И в следующее мгновение перепуганная Люси, зажатая между большим и указательным пальцем, излетела вверх и оказалась лицом к лицу с господином Громобоем. И тут же он бережно опустил ее наземь, бормоча:
— Ничего себе! Кажется, ухватил-то я барышню. Прошу прощения, мамзель, я подумал, что вы и есть платочек!
— Да нет же, нет, — хохотала Люси, — вот он!
На сей раз великан умудрился подцепить платок (в его пальцах он был все равно что в ваших — кусочек сахара), и, увидев, с какой важностью он возякает им туда и сюда по своей огромной красной физиономии, Люси воскликнула:
— Боюсь, мой платочек маловат для вас, господин Громобой.
— Нисколечко. Нисколечко, — вежливо откликнулся великан, — В жизни не видывал лучшего платочка. Столь прекрасного, столь мягкого, такого, знаете ли, что и не скажешь какого.
— Он ужасно милый, этот великан, — сказала Люси господину Тамнусу.
— Само собой разумеется, — ответил фавн. — Все Громобой всегда были такими. Среди великанов Нарнии это одно из наиболее уважаемых семейств. Громобой, возможно, не блещут умом — впрочем, я еще ни разу не встречал великана, который был бы умен, — но семейство старинное. С традициями, знаете ли. Да будь он другим, зачем бы, скажите на милость, Ведьмарке обращать его в камень?
