— Давай-ка, иди, — шепнул господин Боббер.
— Нет, — прошептал в ответ Питер, — Вы идите первый.
— Нет, — шепотом возразил господин Боббер. — Животным никак нельзя поперед Адамова сына.
— Сьюзен, а если ты? — шептал Питер, — Даме всегда уступают дорогу.
— Нет. Ты ведь старший — вот тебе и должны уступать.
И чем дольше они перешептывались, тем глупее становилось их положение, и они это чувствовали. Наконец Питер понял, что начинать все равно придется ему.
— Ну, пошли! Только все вместе, — велел он остальным и, приблизившись ко Льву, приветствовал его обнаженным мечом: — Вот… мы прибыли… Эслан.
— Добро пожаловать, Питер, сын Адама, — отвечал Эслан. — Добро пожаловать, Сьюзен и Люси, дочери Евы. Добро пожаловать, бобр и бобриха.
Услышав этот глубокий богатый голос, они как-то сразу успокоились. Безмолвная радость зазвучала в них, и стоять перед Эсланом молча уже не казалось им неудобным.
— А где же четвертый? — спросил он.
— О Эслан, — ответил за всех господин Боббер, — похоже, четвертый решил предать их и перекинулся к Бледной Исдьмарке.
И тут что-то заставило Питера проговорить:
— В этом есть и моя вина, Эслан. Я злился на него, и может быть, моя злость подтолкнула его.
Была ли тут какая вина или нет — этого Эслан Питеру не сказал, он просто стоял и пристально смотрел на него своими большими глазами. И все поняли, что словами тут ничего не скажешь.
Только Люси спросила:
— А как же Эдмунд? Пожалуйста, Эслан… нельзя ли что-нибудь сделать?
— Будет сделано все, что только возможно, — ответил тот. — По это непросто — куда труднее, чем тебе кажется.
Лев опять замолчал. А Люси, глядя на него, заметила, что шинный лик — такой величавый, могучий, спокойный — на мгновение стал печален. Но всего лишь на мгновение. И тут же, тряхнув гривой, хлопнув лапой о лапу («Ох, какие страшные у него лапы, — мелькнуло в голове у Люси, — и как хорошо, что он умеет втягивать когти!»), Лев воскликнул:
— Время! Готовьте пир. Эй, лесные и речные девы, проводите наших гостий в шатер и служите им.
Девочки ушли, а Эслан положил лапу на плечо Питеру — и тяжелой же оказалась эта лапа, даром что бархатная.
— Пойдем, сын Адама, — молвил Эслан. — Взгляни, хотя бы издали, на тот замок, где быть тебе королем.
И вот Питер, все еще сжимая в руке обнаженный меч, вышел бок о бок со львом на восточный край площадки. Великолепный вид открывался оттуда. Солнце садилось у них за спиной, и вся земля Нарнии — леса и холмы, и долы — залита была вечерним светом, и далеко-далеко серебристой змейкой пилась большая река. А еще дальше было море, а над морем — небо и облака, озаренные лучами заходящего солнца. И там, на рубеже суши и вод, у самого устья большой реки, на невысоком холме что-то сверкало. То был замок, а сверкало солнце, отражаясь в стеклах окон, обращенных на запад. Однако Питеру показалось, что не замок то, а звезда, горящая у лукоморья.
