А гном, сидевший на облучке, хлестнул оленью упряжку, и сани, вывернув из ворот, помчались сквозь тьму и холод. Для Эдмунда эта езда стала мукой — ведь он был без шубы; лицо его, грудь и колени скоро покрыла сплошная снежная короста. Сперва он еще отряхивался, потом прекратил — все равно не успеешь отряхнуться, как начинай сначала, и к тому же он очень устал. Он снова промок до нитки. И как же он был несчастен! Похоже, королева вовсе не собирается сделать из него короля. И сколько ни тверди себе, что Ведьмарка хорошая, добрая, что правда на ее стороне, теперь это кажется пустым звуком. Он отдал бы все ради того, чтобы сейчас быть со всеми, хотя бы и с Питером! Единственное, что утешало, так это надежда: а вдруг он всего лишь видит сон и вот-вот проснется. Но все продолжалось, час шел за часом — Эдмунду и вправду стало казаться, что все это ему только снится.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Если бы я час за часом описывал их путешествие, слишком много бумаги пришлось бы извести. Так что лучше я сразу перейду к тому времени, когда утро настало, снегопад прекратился, и погоня продолжилась посветлу. Они мчались и мчались в полной тишине, только снег визжал под полозьями да поскрипывала оленья упряжь. Но вдруг ведьма вскричала: «Стой!» — и сани стали. Эдмунд было обрадовался, что сейчас королева объявит привал для завтрака. Остановка же случилась по другой причине.
Поодаль от дороги под деревом стоял стол, а вокруг стола восседала на табуретах развеселая компания: белка с мужем, их дети, бельчата, два сатира, гном и старый лис. Эдмунд не мог разглядеть, что они там едят, но пахло очень и очень вкусно, и вроде бы это был сливовый пудинг, а стол был украшен зелеными ветками — во всяком случае, так показалось Эдмунду. Очевидно, лис — как старейший в этом застолье — только что встал со своего места и поднял правую лапу с бокалом, словно собрался произнести тост. И в этот самый миг компания заметила сани, все замерли, и морды у всех вытянулись. Белкин муж застыл с поднятой вилкой, не донеся ее до рта, а один из сатиров, напротив, сунул вилку в рот и не успел вытащить, а бельчата заверещали от страха.
— Что это значит? — спросила Ведьмарка.
Все молчали.
— Отвечайте, сброд вы этакий! Или ждете, чтобы кнут развязал вам языки? Отвечайте, что за обжорство, расточительство и распутство? И откуда вы взяли все эту снедь?
— С вашего разрешения, ваше величество, — сказал лис, — все это нам подарили. И коль скоро мне будет позволено, я осмелюсь предложить тост за здравие вашего величества…
