— Сделаем, — сказал господин Боббер, ухватил ведерко и, выйдя из дому (Питер, конечно же, увязался за ним), направился по блестящему льду заводи к небольшой проруби, которую каждый день подновлял топором. Усевшись у самой воды прямо на лед — мороз-то бобрам, видать, нипочем, — он замер, уставившись в глубину. И тут же — вы не успели бы досчитать до трех — хвать лапой и выдернул из воды великолепную форель. И снова замер, и снова — хвать, и еще, и еще. Скоро ведерко наполнилось.
Тем временем девочки помогали госпоже Боббер готовить и накрывать на стол: нарезали хлеба, поставили в духовку тарелки, чтобы не были такими холодными; из бочки, сиявшей подле стены, нацедили большущую кружку пива для господина Боббера, а на сковородке растопили сало. Дом у бобров, думала Люси, тоже симпатичный, хотя совсем не похожий на пещеру господина Тамнуса: здесь нет ни книг, ни картин, а вместо кроватей — койки, встроенные в стену, как на корабле; с потолочных балок свисают окорока и вязки лука, вдоль стен стоят болотные сапоги, висят клеенчатые плащи, лежат топоры и прочий столярный инструмент, лопаты, мастерки, носилки для извести, удочки, неводы, мешки; и даже скатерть на столе, хотя и белоснежно чистая, но грубого полотна.
Не успело сало зашкворчать на сковороде, как Питер с господином Боббером принесли рыбу, которую бобр к тому же почистил и выпотрошил. И можете себе представить, как вкусно пахла свежая рыбка, жарясь на сковороде, и какой от этого запаха разыгрался аппетит у гостей, и без того голодных! Наконец госпожа Боббер сказала:
— Ну вот, почти все готово.
Сьюзен слила картошку и поставила на краешек плиты подсушиться, а Люси тем временем помогла госпоже Боббер разложить форель по тарелкам. И вот уже придвинуты к столу табуреты (в доме Бобберов не было других сидений, кроме трехногих табуреток, если, конечно, не считать личного кресла-качалки госпожи Боббер, стоявшего подле камина), и все приготовились как следует подкрепиться. Для гостей нашелся кувшин жирного молока — господин же Боббер предпочитал пиво, — в миске посреди стола лежал необъятный желтый кусок сливочного масла, и каждый мог маслить картошку сколько душе угодно, и нет ничего на свете вкуснее — так полагали все четверо, и я с ними полностью согласен, — вкуснее рыбы, попавшей прямо из реки на сковородку, а со сковородки — к вам на тарелку. С рыбой они скоро покончили. И тут госпожа Боббер преподнесла сюрприз — с пылу с жару пребольшой рулет с повидлом! Вынув рулет из духовки, она тут же подвинула чайник поближе к огню, и как раз к тому времени, когда с рулетом тоже было покончено, чай вскипел и был заварен. Каждый получил свою чашку, и каждый, отодвинув свой табурет от стола, привалился спиной к стене, и каждый испустил долгий вздох удовлетворения.
