— Ты не убьешь меня. Не сможешь.
А я даже не могла ему ничего ответить. Он улыбнулся — клыки чуть длиннее положенного — повернулся ко мне спиной и пошел — вперед, прямо к солнцу, страшному убийственному солнцу…
* * *
— Называй это как хочешь — Тот Свет, Астрал, Другой План… все будет верно… и ничего. Просто есть мир этот, а есть еще — тот, я называю его «Там».
— Почему таки не Астрал? — усмехнулся Андрей.
— Потому что их много.
— Кого? Миров?
— Скорее… оболочек… видов… а сущность одна. А эти оболочки, они как… внешнее нечто, что ли… может быть, они просто для того, чтобы сознание чувствовало себя комфортнее, иначе бы можно было просто сойти с ума, оказавшись Там.
— И ты туда собираешься.
— Да.
— Зачем тебе я?
— Как якорь, Андрюша. Как маяк. Новичок не может самостоятельно вернуться оттуда. Уйти — может, а вернуться — нет. И даже Настоящие десятилетиями учатся возвращаться оттуда.
— А твой брат… он, получается, шастает туда-сюда без проблем?
— Получается.
— Мда. Ну давай что ли… показывай свой магический узор, коим Ваш покорный слуга будет вертать Вас с того света.
— Если будешь острить, я тебя укушу.
— Не получится, — вздохнул Андрей, — я ядовитый.
Несколько секунд я смотрела на него, а потом начала смеяться, а потом у меня от смеха случилась истерика, и Андрею пришлось отпаивать меня водой.
* * *
— Так?
— Да-а, — механически ответила я, да так и осталась с открытым ртом.
За его пальцем тянулся слабый след. Но не синий и не лиловый — след был того тошнотворно-зеленого с желтизной цвета, который порой окружает истовых последователей какой-либо религии.
— Андрей, ты верующий? — осторожно спросила я.
— Вроде бы нет.
— Но ты во что-то очень сильно веришь.
— Разве что в себя.
Ни хрена себе. Мне бы такую веру в себя.
— Повтори знак.
Он повторил — несколькими штрихами уверенно начертил в воздухе замысловатую загогулину. Не совсем верно, но сойдет. Загогулина светилась желто-зелеными разводами — сильнее, чем предыдущая, и тянула — как хороший магнит. Просто лучше не придумаешь!
— Андрей, ты — чудо!
Он театрально шаркнул ногой:
— Стараемся, миледи.
* * *
Ночь — странное время суток. Она преобразует дневную обыденность в непостижимую загадочность. Предметы, казавшиеся при свете дня простыми и плоскими, ночью обретают объем и значение, начинают жить своей собственной жизнью… Она меняет людей — неуловимо и ненадолго, всего на какой-то десяток часов… но иногда после этого десятка люди меняются навсегда. Я Новичок, я ненавижу все, что этим связано. Но ненавидеть ночь я не могу…
