Дашка, крепко ухватив за руку подружку, смотрела на драку. Глаза её сияли, рот кривился в хищной усмешке.
— Хоть бы Алешку моего не изувечили, — прошептала она. — Пошли поближе, глянем кто кого?
В переулке они сразу натолкнулись на Алешку. Тот сидел на краю канавы, зажимая рот рукой. Дашке показалось, что он плачет. Она фыркнула. Подружка сердито прикрикнула:
— Ну чего ты насмехаешься? Радуешься, что из‑за тебя дерутся? Ведь Алешку Мишка чуть не укокошил. Тебя бы вот так саданули под ложечку, небось сразу бы ноги вытянула!
— Ну и нехай кочеты дерутся! Мне‑то што. — Дашка подбоченилась и расхохоталась. — Мне ни тот ни другой не нужен. А Алешка‑то ещё дитенок! Сидит в канавочке и плачет. Ха–ха–ха!
Ранним утром следующего дня атаманова жена, войдя в комнату спящих сыновей, всплеснула руками и побежала к мужу.
Атаман только что проснулся и с аппетитом зевал, часто крестя рот, чтобы не влетел нечистик.
— Ой, батька! — запричитала жена. — У натиего Васьки‑то вся морда избита.
— Это хорошо! — усмехнулся атаман. — Раз драться полез, значит, скоро женить надо. Значит, девку облюбовал. Казаку синяки да ссадины не в упрёк.
— А у Алешки тоже синяк под глазом…
— Ну и Алешка молодец! Небось за брата Уступился. Я, грешным делом, вчера сам чуть в кулачки не ввязался: кому‑то тоже здорово заехал по уху.
Атаман с удовольствием потянулся и повёл могучими плечами.
А позже, за завтраком, Колесников, его замужняя дочь и зять — всё весело подшучивали над заженихавшимися парнями.
…Совсем другой разговор вышел в семье Рябцевых.
Отец за завтраком хмуро разглядывал разукрашенное синяками лицо Мишки. Потом сердито стукнул деревянной ложкой по краю общей миски.
— Што это у тебя морда, как у кобеля, изодрана?
Сын поглядел на отца невинным взглядом и провёл рукой по лицу:
— Это, батя, в канаву я упал и акациями поцарапался. Вот, видишь, и занозы на руках.
И он послюнявил ладонь, показывая несуществующие колючки.
— Брешешь! Чего бы тебе в канаву валиться? Небось наломали тебе бока! С кем дрался?
— Ну, с атамановыми сынами, — признался Мишка.
— Сукин ты сын! С кем же ты связываешься? Хочешь, штоб твой батька опять в выборные не прошёл?
Мишка взял ложку и стал хлебать борщ.
— Ну, чего молчишь? — кипятился отец.
Мишка бросил есть, встал из‑за стола и набросил на одно плечо бекешу.
— Ты, батя, все о своём чине заботишься! Подумаешь, дело — быть выборным в правлении! Всё равно Атаман с участковым всем сами ворочают. А вы только бородами трясёте, как старые козлы.
