— Ой, змей! Огненный змей! Конец света! О господи, прости нас, грешных, окаянных!
Разбрасывая синие искры, чуть не зацепив церковный крест, в мгновение ока над станицей пронёсся метеор. Где‑то за садами прогрохотал раскатистый взрыв.
В этот вечер станица шумела, как растревоженный улей. Каждый по–своему воспринял непонятное явление природы. Старики, собравшись на перекрёстке, вдруг вспомнили военные события, связывая их с появлением огненных змеев. Старухи говорили о чуме, которая прокатилась по Кубани после того, как над землёй пронеслась хвостатая звезда.
Дед Лексаха даже отказался от еды. Он вздыхал и, то и дело крестясь, бормотал:
— Господи, господи! Дожили до какого страха! Змеи летать стали над землёй! Скоро птицы с железными клювами полетят, а там и анчихрист появится. Не иначе — конец света приближается.
Гарпена сердито бросила кочергу в угол и зло проговорила:
— Сами про конец света толкуете, а все жадничаете! Хочь бы перед концом света людей как следует покормили. Вон Митька Заводнов анадысь[4] уже гуторил на улице, што Ковалевы косарей голодом заморили. — И вдруг, подняв голову к иконе, она пророчески провещала: — А Николай–угодник и пресвятая богородица, они все видят, все записывают в своей небесной книге!
Свекор не ожидал такого. Раскрыв беззубый рот, он точно окаменел.
Во дворе закричал маленький Колюшка. Гарпена выскочила из хаты. Жена Лексахи — старая Арина, до сих пор молча сидевшая в тёмном углу, тяжело вздохнула. Подняв тусклые глаза на закопчённую божницу, старуха что‑то шептала иссохшими губами.
Потом её осенило. Она взяла тряпицу, стала на лавку и, поплевав прямо в глаза Николаю–угоднику, принялась усердно оттирать копоть.
— Полон дом народу, — ворчала она, — а некому тебя, отец мой, и в порядок привести. Мухи‑то окаянные как засидели.
Бабка поправила поплавок, зажгла лампадку.
Звонили к вечерне. Арина сползла с лавки, поплелась к себе одеваться в церковь. На крыльцо вышел дед и приказал Архипу запрячь копя в линейку. Он тоже не пропускал ни одной службы.
Проводив в церковь стариков, Гарпена вернулась в Дом. Под впечатлением страшного видения, она с тоской Думала о скором конце света. Бросив грустный взгляд на икону, Гарпена обомлела: вытертый старухой чистый и ясный лик чудотворца строго глядел на неё. В ужасе отвела глаза Гарпена, но, не утерпев, снова поглядела на икону. Изможденное лицо святого как будто ещё больше посветлело.
— Боже ж ты мой! Да никак обновляется! — крикнула Гарпена не своим голосом и вылетела на улицу.
