Всем Эдик хорош кроме своего племянника. Андрей это вообще не человек, а чистый вурдалак. И зубы у него, вон, выступают. И смотрит исподлобья. И бледен как смерть. И руки у него в вечных царапинах с траурной каемкой под ногтями. Крайне неприятный субъект.
Алена бы отвернулась и ушла, но куда уйдешь, когда здесь Эдик?
— Глюк словила, да? — обрадовался Андрей. — Перезагрузись!
Андрей злой. Щербато улыбается. Конопушки на носу скачут. Одним словом, вурдалак.
— А ты сходи и умойся, — ответила Алена.
Что за день? Сначала ложки пропали, теперь чертовщина вокруг творится. Если ничего не было, то куда делся браслет? И откуда у нее в руке крестик?
Алене захотелось нажать «Delete», чтобы все стереть. Чтобы вернуться на прежний уровень игры. Чтобы опять было утро и круассаны. И домовые звенели чашечками.
Она сжала кулак, ломая крестик.
* * *
Пуделек завыл, заволновался от этого хруста, с тоской посмотрел на хозяйку. Ветер дыбил ему шерсть. Но хозяйка не повернулась к нему. На ее пальце все так же покачивалась цепочка с быками.
Почему люди не могут уйти от своих воспоминаний? Зачем им это вечное мучение: вспоминать, переигрывать давно прошедшие события. Не проще ли все забывать, стереть из памяти, чтобы там оставалось только самое нужное? Люди так цепляются за мелочи, за ерунду. Эта ерунда их и губит.
Яркие головки быков жаркими пятнами выступали среди серых стволов лиственницы и желтых сосен. Ветер поигрывал цепочкой, прислушивался к легкому звону. Больше никого на Горе Крестов не было.
Эдик опять умотал. По делам. В гостинице и правда пропали все чайные ложки. У домовых оказался недельный загул — пьют чай без передышки. Скоро исчезнут стаканы, заварка и сахар в кубиках. А потом дороги занесет снегом, и уже никто не сможет отсюда выбраться. Так они и сгинут здесь все, на острове Хийумаа.
Алена вздохнула, устраиваясь удобней на подоконнике. В номере сидеть скучно. Мама все еще не вернулась. Обедом Алену накормил Эдик за компанию с Андреем. И теперь они вместе с вурдалаком болтались на рецепции, потому что делать решительно было нечего. Эдик вернется часа через два. Купит все, что нужно — в первую очередь чайные ложки, — и вернется к своей смене. То есть к девяти. Вурдалак останется на ночь в гостинице (вот ведь радость-то!), и только завтра дневным паромом его отправят к матери в Таллин. До девяти еще масса времени, и смотреть фильмы на эстонском или финском сил больше нет.
