— Они просто психи! — Сил терпеть эти рассказы уже не было. Хотелось кричать. Хотелось бежать.
Эдик смотрел очень серьезно.
— Тяжело узнать — псих или не псих, если ты уже мертв. Идем отсюда.
Знакомая машина все еще стояла на парковке. Длинная, серая. Символа на решетке радиатора не было, поэтому Алена не смогла определить марку. Из-за лобового окна смотрел грустными глазами небольшой плюшевый кот. Рыжий. В полоску. Смотрел и словно спрашивал: «Что же вы вернулись, а хозяйку не привели? Эх вы… люди…»
Эдик дернул дверь. Заперто. Постоял, глядя в пыльное стекло.
— У нас месяц назад тоже девчонка пропала, — заговорил он медленно. — Столько времени, а от нее ни слуху ни духу. Как в болото канула. Поначалу думали, что на материк подалась. Если сбежала, в розыск вроде объявлять глупо. И правда, что здесь делать? Смотреть, как ветер мельницы крутит?
— Нашли?
— Кого? — Эдик с трудом оторвал взгляд от игрушки.
— Девчонку.
— Нет. И дома она не появилась. И вещей никаких не взяла. Словно в воду канула. Знаешь, сколько таких пропавших по всему миру? Сотни тысяч. Чему ж удивляться, если и тут люди пропадают. Как в Бермудском треугольнике.
— Почему треугольнике?
Эдик развернулся, поискал глазами какие-то ориентиры и ткнул рукой в пространство.
— Три маяка. Получается треугольник. А на этой Горе Крестов как будто свет клином сошелся. Все сюда едут. Все кресты ставят. Зачем?
Алена не знала зачем. Оставалось только растерянно жать плечами:
— Наверное, так принято. На память.
— На чью память? — резко отвернулся от чужой машины Эдик. — Кресты ставят на могилах. А здесь… как будто каждый заживо себя хоронит.
Замечание было неприятно своим откровением.
— Но ведь не только на могилах, — заторопилась Алена. — Я видела кресты перед городами. Как защита от темных сил.
— Сюда звали священника из Пюхалепа. Не поехал. Из Кайна — отказался.
Эдик как-то вдруг скис. Стоял около машины, опустив свои могучие плечи.
— Да что ты! — заволновалась Алена. — Вернется твоя девушка!
— Вернется, — грустно согласился Эдик. — Поехали к маяку.
* * *
Уезжают. Нет! Стойте! Она не должна была уехать! Этот противный человек увозил добычу. А добыча — это не то, что так просто можно вырвать из рук.
Шишка, подпиравшая крестик, свалилась. Крестик стал медленно заваливаться набок. Ударился о землю. Травинка порвалась. Теперь это были просто две палочки, больше ничего.
Не о чем помнить.
