* * *
Камешек к камешку. Друг за другом. Чаще попадаются темно-серые, с зеленцой. Маленькие. Неровные. Вот этот похож на треугольничек с обломанным зазубренным краем. Пять, шестой темненький. Седьмой беленький, крепенький кругляшок-кулачок. Будет последним. Теперь нужна перекладинка. Первый камешек маленький светло-коричневый, недокормыш, с узловатой серединкой, словно его, прежде чем затвердить, долго замешивали. Следом бухнулся тяжелый гигант. Получилось некрасиво. Как капля. Камешки поменялись местами, но красоты от этого не прибавилось. Где же взять камешек?
Вытоптанная широкая тропинки чиста, словно по ней прошли веником — ни палочки, ни камешка. Люди на Гору Крестов приезжают не всегда подготовленные, делают кресты из того, что найдут. И Алена за сегодняшний день не первая. На парковке, где ее высадил Эдик, стояла одинокая машина. Но в самом лесу никого. Словно человек пропал. Или он шел не на Гору Крестов? Или шел сюда, но не затем, чтобы полюбоваться красотами, а чтобы закопаться в мох? Или попрыгать по гладким стволам? Или искупаться в болоте? Очень удобно — разок нырнул, разок не вынырнул.
Ристимяги начинается как самый обыкновенный лес. Сосна, лиственница, холмики, заросшие брусникой, между ними вьются тропинки.
Ветер поскрипел соснами, пошуршал отстающими шелушинками коры, пошелестел листьями брусники. Словно кто-то прошел. Высокий, в светлом, задел длинным подолом кустики.
Показалось.
От долгого вглядывания все стало четким, кресты приблизились, резче обозначились контрастные цвета.
«У-у-у-у», — пронеслось по лесу.
«Иду!»
На душе стало нестерпимо печально, слезы горячим угольком обожгли переносицу, защипало глаза.
Зачем она сюда приехала? Зачем складывает крест? О чем хочет оставить память? О сегодняшней ссоре? О том, как убежала от матери, не взяв телефон.
Тоска заставила выпрямиться, задышать глубже.
Как все нестерпимо обидно и глупо. Вернуться? Извиниться? А толку? Все будет так же — ее умильные взоры, глупые улыбки, влюбчивость. Каникулы испорчены.
Алена медленно встала. Все равно, что произойдет дальше. А если не произойдет — тем лучше.
Окинула взглядом мрачную картину — деревья, пригорки с кустиками брусники, мох, желтую широкую тропинку и кресты, кресты, кресты.
Жизнь тяжела… страдания вечны…
Кто это говорит? Или это она сама так думает?
Да, сама.
Алена побежала, а кресты все не кончались. Они мелькали по сторонам, звали к себе. Забыть, забыть, скорее забыть…
