Одэн?[8] Санёк моргнул раз, другой, поискал и не нашел плошек с крышечками. По цвету посуды можно предположить, какой суп приготовили.
По спине прокатился холодный пот, лоб покрыла испарина. Это были не его мысли… Чужие… Кто-то другой хотел вытереть руки теплым влажным полотенцем, помолиться и приступить к трапезе.
Тучка набралась наглости и выключила дневной свет, оставив тревожный ночник сумерек. Ветер принес с собой первые капли дождя.
Дождь… Каору обещал…
Дождь!
Санёк уставился на Вадю, пытаясь заметить в нем начало изменений. Как это, интересно, происходит? Медленно, морщинка за морщинкой? Или в одну секунду, как будто нового человека перед тобой поставили?
Вадя в ответ уставился на Санька. В лице — удивление. Смотрел, но не торопился кричать от ужаса или падать в обморок.
Значит, не сейчас…
Ветер подул сильнее, убрал воду, хлопнул ладошкой по небесному выключателю. Посветлело. Тучу разбросало по небу.
— Сань, ты чего? — прошептал Вадя.
Санёк часто-часто заморгал, прогоняя из памяти чужие видения стола с рисом и супом.
— Сейчас дождь пойдет, а у меня зонта нет, — неловко брякнул он.
— Я бы с тобой поделился. — Вадя потряс пакетом с запасами.
— Потом! — остановил его Санёк. — Ты лучше дай пожевать. У тебя же там бутерброды…
В голове прояснилось окончательно. Желание нормального бутерброда с хлебом и колбасой вытеснило воспоминание о супе с рисом.
— А чего ты на меня так странно смотришь? — спросил Вадя, копаясь в пакете.
— Ты не стал меняться.
Вадя схватил себя за щеку, провел рукой по лбу, потрогал нос.
— А должен?
Санёк молча показал на тучу.
— Ты думаешь, что я?.. — Вадя пихнул Саньку пакет с бутербродами и побежал по дорожке.
— Ничего я уже не думаю, — пробормотал Санёк.
От пакета вкусно пахло колбасой. Так вкусно, что потекли слюньки, а во рту появился привкус выпитого чая. Он даже зубами скрипнул, представляя, как они перемалывают рисинки… И завыл от ярости. Сколько можно! Впился зубами в бутерброд.
— Врешь, — бормотал он, глядя, как Вадя бежит обратно. Смешно бежит, по-девчачьи размахивая руками.
— А давай уже отдадим кому-нибудь это проклятие! — крикнул Вадя, приближаясь. — Идея, а? Сань! Хорошая идея!
— Ты о чем?
Колбаса показалась сухой и невкусной. Хлеб крошился.
— Другому отдадим! Кто сможет с ним что-то сделать.
— Кому? — Ярость появилась в кончиках пальцев, шевельнула волосы на голове, заставила сжать кулек с бутербродами и сунуть обратно хозяину. — Шишкина, вон, предлагала Дашке подложить. У тебя тоже есть свой кандидат?
