Эмма приклеила скотчем записку на дверь кабинета и тихонько вышла из дома. Такси уже ждало ее на улице. Она, еле сдерживая слезы, уселась на заднее сиденье.
— Мне нужно в магазин «Келлерман», на Мэйн-стрит, — сказала она. — И будьте добры, подождите меня.
Молоденькая продавщица брезгливо наморщила носик.
— Что у вас такое с коробкой? — спросила она.
— Ее случайно выкинули в мусорный бак, — ответила Эмма.
— Это и по запаху понятно, — сказала продавщица, рассматривая грязную коробку, стоявшую на стеклянной витрине.
— После свадьбы все было вверх дном, — попробовала оправдаться Эмма. — Карточки не было, а я хотела бы знать, кто сделал мне этот подарок — чтобы поблагодарить.
— Коробка довольно потрепанная, — сказала продавщица. — Наши гораздо ярче. — Она показала ей новенькую, сверкающую белизной коробочку. — Видите?
— Да, вы правы, — согласилась Эмма. — Эта успела пожелтеть.
Продавщица вынула из коробки серебряное блюдце-ракушку и, рассмотрев его, покачала головой:
— Мы такими не торгуем.
— Но это куплено у вас, — возразила Эмма.
— Может, купили где-то еще, а сделали вид, что это из «Келлермана». Такое бывает. Покупают в дешевом супермаркете и кладут в нашу коробку.
— Блюдце серебряное. Такими в супермаркетах не торгуют.
— Ну, значит, это с какой-нибудь распродажи.
Эмма вдруг почувствовала сильную усталость.
— Так, значит, таких у вас нет? А раньше были?
Девушка позвала лысого мужчину в галстуке-бабочке, который чистил перьевой щеточкой хрусталь.
— Харви, у нас были в продаже такие блюдца? — Она показала на серебряную ракушку.
— Конечно, — ответил он. — Мы торговали ими много лет. И перестали закупать где-то год назад. Откуда оно?
— Мне его подарили, — сказала Эмма. — Но карточки не вложили.
— По-видимому, вам подарили уже дареное… — сказал мужчина.
Эмма кивнула:
— Что ж, спасибо за помощь.
Она убрала блюдце обратно в коробку и, опираясь на палочку, медленно вышла из магазина и с трудом уселась в такси.
По дороге домой Эмма думала, что бы такое соврать Лизетте. Та наверняка забеспокоилась, увидев, что ее подопечная куда-то подевалась. Но когда такси подъехало к дому, она с удивлением обнаружила, что коричневой «тойоты» Лизетты у дома нет.
Эмма, превозмогая боль, поднялась на крыльцо, открыла дверь.
— Лизетта! — позвала она.
Ответа не последовало. В доме было тихо. Только слышно было, как на улице шелестит в листве ветер. Эмма заперла дверь и попыталась убедить себя, что бояться совершенно нечего. Она зажгла свет в гостиной и пожалела о том, что Дэвида нет дома.
