Через год такой работы она пришла к выводу, что у нее нет никакого будущего и что она не сможет найти в Голливуде то, к чему стремилась. И она решила уехать в Нью-Йорк.
— Найти работу у знаменитого фотографа совсем непросто, — призналась она Брахману с улыбкой. — Я же хотела найти самого лучшего фотографа, а это значило — работать только у вас. Я знала каждую вашу фотографию. Но ваши фотографии Джесси-Энн Паркер решили все — не те, на которых она самая знаменитая манекенщица Америки, а те, где она на лошади около своего дома в Монтане. Именно они заставили меня мечтать о работе с вами. Вы каким-то образом уловили чистый, ясный взгляд настоящей Джесси-Энн Паркер — провинциальной девочки, которая добилась успеха в большом городе, но которая счастлива вернуться домой на выходные к своим родным. На самом же деле ее открытый взгляд, который вы схватили, рассказал миру, что «нельзя войти в одну воду дважды», что уже никогда ей не будет так хорошо дома, как было раньше. Вы придали этой блондинке, известной всей Америке, пафос, Брахман. Именно тогда я и решила, что лучше буду на самых последних ролях в вашей студии, чем помощником в любой другой. Вот так я попала к вам и стала готовить вам ваш любимый «Эрл Грей». Как видите, — добавила она, — я стала в этом деле большим мастером. У меня большой опыт.
Откинув голову назад, он расхохотался, не скрывая удовлетворения от ее слов.
— Вам до сих пор нет равных, — сказал он, сжимая ее худенькое плечо. — Вы всегда кладете в чай именно такой кусочек лимона, какой нужен. Вы понимаете меня.
Он остановился у высокого кирпичного дома, где находилась его студия, и застонал, распрямившись.
— Черт возьми! У меня снова болит спина, а завтра лететь в Лондон, а потом в Париж. Мне необходимо выспаться и надеяться, что все пройдет само собой. Спокойной ночи, Даная.
Легко поцеловав ее в рыжие завитушки на лбу, он с трудом поднялся по ступенькам и исчез в больших двойных дверях дома.
Даная неуверенно потопталась на тротуаре. Она и сама толком не знала, чего ожидала, но только не этого.
У них был такой откровенный разговор, они провели вечер вдвоем, разговаривали о жизни… или, скорее, о ее жизни. И вдруг он вот так ушел, даже ничего не сказал на прощание.
Остановив такси, она в унынии села в него. Брахман просто использовал ее, чтобы убить пару вечерних часов. Он улетает на неделю и, надо думать, к своему возвращению забудет об этом вечере.
Но она ошибалась.
