—И что? Возможно, перевели часть в Ростов.
—Сергей тебе написал, что их туда перевели? — с надеждой спросила Татьяна.
—Нет, не писал. Подожди, Таня, может он был по делам в Ростове. У военных тоже командировки бывают.
—Если они в Ростове, то сообщили бы нам, мы бы поехали, встретились с ними. Ростов же недалеко.
—А может проездом?
—Если проездом, то куда поехали? Ты сохраняешь письма?
—Не знаю, может некоторые и остались.
—Беги домой и принеси последнее письмо, только об этом никому ни слова, — Татьяна сурово взглянула на подругу, — поняла?
—Поняла я, поняла. Сейчас все принесу.
Прибежав домой, Люда забежала в свою комнату, стала искать шкатулку с письмами, но ее нигде не было.
—Мама, мама, где шкатулка?
—Зачем она тебе?
—Зачем, зачем? Нужна!
О, Господи! — Нина Павловна вошла в комнату, — да, вон же она на комоде. Пыль вытирала, забыла поставить на место.
Мать подозрительно взглянула на дочь.
—Что случилось? Чем ты так встревожена?
—Ой, мама, не сейчас, потом.
Людмила схватила шкатулку и мигом вылетела из дома.
Нина Петровна пожала плечами и на всякий случай позвала со двора своего мужа.
—Василий, иди сюда.
—Мне некогда, сама иди, — несколько нервно ответил отец Люды, — вот так всегда, как некогда, ты тут как тут.
—Не ворчи, как старый кобель, а лучше ответь, что случилось с Людмилой?
—А что случилось? Василий Петрович бросил работу и взглянул на жену.
—Да ничего не случилось….
—Зачем тогда пришла? То случилось, то не случилось. Вас баб понять невозможно. Иди борщ вари и не мешай, — Василий Петрович продолжил прибивать планки к забору.
—Прибежала Людмила, сама не своя, схватила шкатулку с письмами от Сергея и убежала. Объяснять ничего не стала. С Сергеем может что случилось?
—Не каркай ворона, а то накаркаешь. Если бы что случилось, уже бы вся деревня знала.
Соседка Матвеевна, стоящая недалеко от них, слышала разговор, она не стала более таиться. Жажда знать все и про всех заставила вмешаться:
—Павловна, что случилось с Сергеем, а то я почула, та ничего не поняла.
—Ничего не случилось Матвеевна, просто говорим о детях.
—А почему же тогда Людка сама не своя?
—Иди бабка, все тебе надо знать, иди своей дорогой и не суй нос в чужие дела, — Василий Петрович стал закипать, — достали уже!
—Грубый ты, Петрович, не объяснишь ничего, сразу кричать.
—Тебе не надо лезть в чужую душу и кричать на тебя никто не будет.
Через полчаса во двор Нестеровых прибежали Тарасовы. На их лицах тревога.
