— Я убил человека, Лом. Точнее — казнил человека… Вот так вот, старший помощник. Тебе не противно на меня смотреть?
Лом немного помолчал, обдумывая ситуацию.
— Ты говоришь — «казнил»… Значит, был суд? Был приговор? Ты веришь тому человеку, который вершил этот суд и отдал тебе приказ?
Я вспомнил, как Костя допрашивал молодого Педрозу. И чего тот успел наговорить своими губами-котлетами, булькая горлом и со страхом лупая на Костю большими влажными глазами. Как у оленёнка Бэмби… Как этот нежный и робкий Бэмби рассказывал о сожженных деревнях, изнасилованных и убитых медсестрах и учительницах, лихих налетах на караваны с гуманитаркой. Как о пустяках, не стоящих упоминания. Пришли, постреляли, сожгли… Ерунда, в общем-то. Дело житейское… Тогда у меня горела душа. Почему же сейчас она ноет, почему? Я не прав? Костя не прав?
— Да, Лом. Я верю этому человеку. Он воин и защитник нашей Родины. Он с оружием в руках ее бережет дольше, чем я живу. И он вправе карать, вершить суд и приговаривать врагов к смерти. А я… я еще пацан зеленый и слабак. Но я уже другой. Буду ли я лучше — не знаю… Но и к прежнему возврата нет. Ты меня извини, Лом, я слушал, я внимательно слушал тебя. Семь процентов это ерунда. Так в какой банк ты перевел деньги?
— «Дрезден-Банк». У него, кстати, есть филиалы в России. И на Урале есть, я проверил. Туда я перевел большую сумму в рублях. На строительство базы, на подготовку к исследованию планет. Дело это дорогое, затратное. Вы хоть готовитесь?
— Не так, как хотелось бы, Лом. Все время строительство базы отбирает. Вот уж правильно говорят: «Не было бабе заботы, так купила порося…» Но ничего — народ там подобрался деловой, крепкий, с делами освоился, с поставленными задачами справляется. А нам, это ты верно говоришь, нам пора готовиться к высадке на планеты. Заждались они нас, пожалуй. Да и Костя заждался. Молчит, нас не торопит, не погоняет, а душа-то у него наверняка болит. Пора их вызывать на базу. Пора готовиться к выходу! Спасибо тебе, Лом! Пошел я…
Наш лагерь встретил меня суетой, шумом строительной техники и людской разноголосицей. Хорошо организованный бедлам, по-иному и не скажешь! Да, строительство — это интереснейшая штука! Смерч какой-то, который создает не разруху, а порядок. Никак привыкнуть не могу.
Поздоровавшись с Егором и отбившись от Степана Аванесовича, который сразу решил меня припахать на нескольких важных, ну просто режь, задачах, я скрылся в своей шахте. Официально застолбленная мной шахтная пусковая установка теперь называлась «промежуточным складом металлопроката и спортинвентаря», а я носил гордый титул экспедитора. На высокую должность завскладом я претендовать не мог, мне был нужен свободный график работы, чтобы успевать мотаться по разным местам. А экспедитора, как известно, ноги кормят. Кстати, через два дня надо опять к Лому, в кастрюлю, ноги лечить. Сколько я уже процедур принял? Четыре, что ли? Улучшение налицо, хожу я уже почти нормально, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
