Штейнберг. Да, это её манера! У каждого своя манера, Тотт. Так значит вы придете сегодня в «Золотой мир?» Приходите, приходите, Тотт!
Тотт. Хорошо, приду…
Штейнберг. Вот и прекрасно!
Уайтлук, английский посланник, появляется без венка; осматривает церковь.
Аллертс остальным. Английский посланник… Приближенный Кромвеля… Содействовал казни Карла!.. Он сам проговорился…
Виноторговец. Здесь цареубийца!?
Крестьянин. Посмотрим на него!
Аллертс. Он заседал в парламенте, когда Кромвель разогнал его, запер здание и положил ключ от него в карман!.. Тише, вот они идут!
Бурдло и Пиментелли входят, тихо разговаривая.
Бурдло указывает лорнеткой на внутренность церкви своему спутнику Пиментелли, который мрачен и сосредоточен.
Аллертс остальным. Бурдло — французский врач — обезьяна королевы, смеется надо всем на свете… И тому же учит королеву… И Испанский посол Пиментелли — иезуит… Посмотрите, как зубоскалят оба… и без венков, конечно, потому что они католики!
Виноторговец. Они нисколько не стесняются… Хорошо бы разобрать, что они болтают.
Аллертс. Настолько-то я смекаю по-французски… Испанец сказал: «Капелла нового святого… Вот так святой!» Теперь разглядывают королевские знамена…
Крестьянин. И это друзья королевы… Враги её отца!
Аллертс. Вот именно. Недавно она публично выразилась, что в 30-летней войне религия сыграла роль мантии, за которой скрывалось стремление к приобретению земель.
Виноторговец. Фу, не может быть!
Аллертс. Уверяю вас — она, видите ли, завидует своему отцу и его завоеваниям, потому что сама не в состоянии вести войны. Она как будто даже с презрением относится к старым генералам, Горну и Врангелю…
Крестьянин. Да, трудновато ей быть дочерью своего отца…
Виноторговец. Да еще зависеть от Акселя Оксеншерна!
Аллертс. Его она также ненавидит, готова стереть с лица земли… Это такое сокровище, я вам скажу!.. Вот кого я люблю, так это Карла Густава, наследника трона… Это, действительно, — человек!..
Виноторговец. Днем, да.
Крестьянин. Только бы нам получить его!
Аллертс. Подождите! Здесь насчет этого постараются… Тише!
Магнус Габриель де-ла Гарди входит подавленный и смиренный.
Аллертс остальным. Магнус Габриель де-ла Гарди…
Прежний фаворит. Его прочили в короли Швеции — теперь в опале… и в жестокой опале…
Виноторговец. Сын Эббы Браге…
Крестьянин. И Густава Адольфа!
Аллертс. Пустяки! бабьи россказни! Про королеву чего только не болтают!
Де-ла Гарди сухо кланяется Бурдло и Пиментелли, почтительно Штейнбергу и слегка кивает Тотту; остается один среди капеллы, все отстраняются от него.
