Гимар поднимается. Французы в бегство не обращаются!
Бискра вынимает флейту и насвистывает отступление. Французы бегут… слышишь — отступление!
Гимар. Они отступают… Да, это отступление! — А я здесь. Снимает с себя эполеты. Я умер. Падает на пол.
Бискра. Да, ты умер. — И ты не знаешь, что ты давно уже умер!
Идет к костям и берет череп.
Гимар. Я давно уже умер?
Ощупывает себе лицо.
Бискра. Давно! Очень давно! — Посмотри на себя в зеркало.
Показывает ему череп.
Гимар. Ах! Это я!
Бискра. Смотри: вот твои выдающиеся скулы — глаза твои выклевали коршуны; вот справа углубление, где был коренной зуб, который тебе вырвали… Неужели же ты не узнаешь и этой ямочки, где у тебя была маленькая красивая эспаньолка, которую любила ласкать твоя Элиза. Здесь было у тебя ухо, в которое целовал тебя утром за кофе твой Жорж. — А вот на этом месте пришелся удар топора, когда палач обезглавил дезертира!..
Гимар, который с ужасом глядел и слушал падает мертвым. Бискра, стоявшая на коленях, щупает его пульс, поднимается и поет.
Самум! Самум! Она открывает двери, занавески развеваются. Она закрывает рот и падает навзничь. Юссеф!
Те же и Юссеф выходит из подземелья.
Юссеф разглядывает Гимара и не замечает Бискру. Бискра! Замечает ее и берет на руки. Ты жива?
Бискра. Француз умер?
Юссеф. Если еще и не умер, то скоро умрет! Самум! Самум!
Бискра. В таком случае я жива! Дай мне воды!
Юссеф подносит ее к слуховому окну. Вот вода! — Теперь Юссеф — твой!
Бискра. И Бискра будет матерью, твоего сына! Юссеф! Великий Юссеф!
Юссеф. Могучая сильная, Бискра! Сильней, чем Самум!
