Вишневые деревья стоят в цвету, и щука играет в камышах маленького залива.
Молодой человек сидит в сенях простой деревенской избы, которую он снял вместо дачи на лето. Освободив себя от накрахмаленного воротника и манжет, он занялся снаряжением удочек и радостно вдыхает свежесть ясного майского утра, смешанную с ароматом трубки.
Его молодая жена тут же разбирает содержимое чемодана, а детишки весело играют в саду, где только что распустились тюльпаны и нарциссы.
— В самом деле, как хорошо в деревне! — восклицает муж. — Ты не можешь себе представить, как я ненавижу город.
И он показывает рукой на пелену черного дыма, застилающую горизонт в том месте, где расположен город.
— Погоди, дай только прийти осени, и ты запоешь хвалебные песни городской жизни, — отвечает жена.
— Ты хочешь этим сказать, что всё дело в температуре? Весьма вероятно, что это именно так.
В это время прибегают дети и кричат во всё горло:
— Ласточки! Ласточки прилетели! Вот они!
Воздух оглашается веселым чириканьем перелетных пташек, возвратившихся в свои старые гнезда.
— Ласточки приносят с собой счастье в дом. Правда, мама? — спрашивает девочка.
— Правда, детка, отвечает мать. — Поэтому не надо разорять их гнезд. Помните это, дети, и посмотрите, как ласточки любят свою родину. Они всегда возвращаются….
— К своей первой любви, — доканчивает муж. — А осенью они улетают отсюда совсем так же, как и я.
Ласточки сидят на телеграфном столбе и оживленно разговаривают.
— Все здесь осталось по-старому, только мужчина немного постарел.
— Должно быть, зима очень сурова в этой чужой стране?
— Порасспроси-ка воробьев. Они тебе расскажут, какова здесь зима.
— Разумеется, наш милый юг куда лучше. Там было бы совсем хорошо, если б бедные феллахи не расставляли сетей и не ели нас вместо жаркого.
— В Египте удивительно скверная религия: она разрешает употреблять в пищу ласточек. Здешняя религия мне гораздо больше нравится.
