— Согласен, капитан. Я думаю, именно поэтому те, кто производит роботов, обычно не ограничивают определение человека, а наоборот, расширяют, насколько возможно. Но соляриане оставили планету. Тот факт, что надзирательница над роботами имеет такую опасную программу, лучшее доказательство того, что соляриане действительно ушли и уже не встретятся с опасностью. Соляриане в данный момент имеют отношение лишь к тому, чтобы ни один несолярианин не ступил на планету.
— Даже другие космониты?
— Я полагаю, капитан, что было бы трудно определить человеческое существо, включив в его описание десятки различных космонитских акцентов и исключив множество поселенческих. Определение только по одному солярианскому и то достаточно сложно.
— Вы очень умны, Дэниел, — сказал Д. Ж. — Я не одобряю роботов, конечно, не их самих, а их влияние на общество — однако быть рядом с роботом вроде вас, как когда-то Предок…
— Боюсь, что ничего не выйдет, Диджи, — вмешалась Глэдия. — Дэниел никогда не будет ни продан, ни подарен, а силой его взять нелегко.
Д. Ж. с улыбкой поднял руки.
— Я просто помечтал, леди Глэдия. Уверяю вас, законы Бейлимира делают для меня немыслимым обладание роботом.
— Не позволите ли мне добавить несколько слов? — неожиданно заговорил Жискар.
— А, робот, который ухитрился избежать участия в происходящем и вернулся, когда все было кончено!
— Мне жаль, что все выглядело так, как вы утверждаете. Может быть, вы разрешите мне добавить несколько слов?
— Ладно, давайте.
— Похоже, капитан, что ваше решение взять с собой в экспедицию леди Глэдию оказалось благоразумным. Не будь ее, вас всех перебили бы, а корабль уничтожили. Только способность леди Глэдии говорить по-соляриански и ее мужество при встрече с надзирательницей изменили исход события.
— Это не совсем так, — возразил Д. Ж. — Мы все были бы убиты, возможно, даже леди Глэдия, если бы надзирательница случайно не дезактивировалась.
— Это не случайность, капитан, — сказал Жискар, — и так не бывает, чтобы робот сам собой вдруг дезактивировался. Была причина. Как мне рассказывал друг Дэниел, леди Глэдия приказала надзирательнице прекратить действия, но у той были очень строгие инструкции. Однако действия леди Глэдии смутили надзирательницу. Тот факт, что леди Глэдия, даже по определению надзирательницы, бесспорно была человеком и действовала так, что могла вынудить надзирательницу повредить ей, а то и убить ее, еще больше дезактивировало робота. Таким образом, в критический момент два противоположных требования — уничтожить нелюдей и удержаться от нанесения вреда человеку — уравновесились, и робот застыл, неспособный ни к каким действиям вообще. Его контуры сгорели.
