— Да, мадам.
— Но вы здесь ничего не делаете. Почему?
— Мы наблюдаем, мадам. У нас нет иных приказов.
— Вы сообщаете о своих наблюдениях?
— Да, мадам.
— Кому?
— Надзирателю, мадам.
— Где надзиратель?
— В доме, мадам.
— Ага.
Глэдия повернулась и быстро пошла к Д. Ж. Дэниел двинулся следом.
— Ну? — спросил Д. Ж.
Он держал оружие наготове, но, когда его спутники вернулись, спрятал его в кобуру.
— Ничего. Ни один робот меня не знает. И я уверена, что никто из них не знает, куда ушли соляриане. Но роботы докладывают обо всем надзирателю.
— Какому надзирателю?
— На Авроре и в других Внешних мирах в больших имениях с множеством роботов бывает надзиратель — человек, который должен организовывать и направлять группы рабочих роботов на поля, рудники и промышленные предприятия.
— Значит, здесь остались соляриане?
— Солярия — исключение. Здесь роботов столько, что не было целесообразно поручать мужчине или женщине надзирать за роботами. Эту работу выполнял специально запрограммированный робот.
— Значит, в доме есть робот, более совершенный, чем этот, и его можно с пользой допросить как следует.
— Возможно, но я не уверена, что попытка войти в дом безопасна.
— Это же только робот! — ядовито заметил Д. Ж.
— Дом может быть заминирован.
— Это поле тоже может быть заминировано.
— Лучше бы, — сказала Глэдия, — послать одного из роботов в дом сказать надзирателю, что люди желают говорить с ним.
— Не требуется, — возразил Д. Ж. — Это, по-видимому, уже сделано. Надзиратель появился, и это не робот и не «он». Я вижу женщину.
Глэдия ошеломленно застыла. К ним шла высокая, стройная и очень привлекательная женщина. Женщина! Это было видно издалека.
Д. Ж. широко улыбнулся, приосанился, расправил плечи и коснулся рукой бороды, словно удостоверяясь, что она гладкая и мягкая.
Глэдия неодобрительно посмотрела на него:
— Это не солярианка.
— Откуда вы знаете?
— Ни одна солярианка не позволит себе показываться незнакомым людям живьем, а не по видео.
— Я знаю, миледи. Но вы же позволили мне видеть вас.
— Я два столетия прожила на Авроре. Но все-таки осталась достаточно солярианкой, чтобы не появляться перед людьми, как эта.
— Ей есть что показать, мадам. Я бы сказал, что она выше меня и прекрасна как вечерняя заря.
Надзирательница остановилась метрах в двадцати от них, роботы разошлись в стороны.
— За два столетия обычаи могли измениться.
— Нет ничего основательнее, чем неприязнь соляриан к контактам с людьми, — резко сказала Глэдия. — Это не могло измениться за какие-то два столетия. — Она снова заговорила по-соляриански.
