— Не преувеличивайте. Ни один из Поселенческих миров еще не готов к заселению и не будет готов еще несколько десятилетий. И не все они окажутся подходящими, так что, когда ближайшие планеты будут заняты, шансы на дальнейшее заселение уменьшатся, и первоначальный поток спадет. Я одобрял их экспансию, потому что рассчитывал и на нашу. Мы еще можем догнать их, если постараемся, и в здравом соревновании займем Галактику вместе.
— Нет, — сказал Амадейро. — То, что вы имеете в виду, — самая деструктивная политика из всех возможных. Дурацкий идеализм. Экспансия односторонняя и таковой останется, что бы мы ни делали. Земляне лезут безудержно, и их нужно остановить, пока они не стали слишком сильными.
— Как вы предлагаете это сделать? У нас с Землей подписан договор о дружбе, где особо оговорено, что мы не станем препятствовать их экспансии в космосе, а они не тронут ни одной планеты в радиусе двадцати световых лет от каждого Внешнего мира. И они строго соблюдают свои обязательства.
— О договоре всем известно. Всякий знает, что ни один договор не будет соблюдаться, если он начинает действовать против государственных интересов более могущественной из подписавших его сторон. Я не признаю ценности этого договора.
— А я признаю, и он будет соблюдаться.
Амадейро покачал головой:
— Трогательная вера. Как он будет соблюдаться после того, как вы отойдете от власти?
— Я пока не намерен отходить.
— Как только Земля и ее поселенцы станут сильнее, космониты испугаются, и вы долго у власти не удержитесь.
— А если вы разорвете договор, уничтожив Поселенческие миры, и закроете ворота на Землю, станут ли космониты эмигрировать и заселять Галактику?
— Скорее всего, нет. Но если мы решим, что нам этого не надо, что нам и здесь хорошо, так не все ли равно?
— В таком случае Галактика не станет человеческой империей.
— Ну и что?
— Тогда космонитам придет конец, даже если и Земля погибнет.
— Излюбленная трескучая фраза вашей партии, Фастольф. Нет никаких доказательств, что такое случится. Но, даже если это случится, это будет наш выбор. По крайней мере, мы хоть не увидим, как маложивущие варвары захватывают Галактику.
— Вы всерьез намекаете, что хотели бы увидеть смерть космической цивилизации, лишь бы остановить Землю?
— Я надеюсь, что мы не погибнем, Фастольф, но, если случится худшее, тогда что ж, моя смерть не менее страшна, чем триумф этих недочеловеков, маложивущих, пораженных болезнями существ.
— От которых мы произошли.
