— Посмотри пока на воду.
— Сам смотри.
— Что видишь?
— Как в воду глядела, что ты опоздаешь.
— Смотри внимательнее.
— Ты меня так целый час будешь развлекать?
— Гондолу видишь?
— Ну и…
— А меня? — встал я со скамейки гондолы и протянул руки навстречу девушке на набережной.
— Когда я уже привыкну к твоим сюрпризам?
— Это будет самая вредная из привычек.
— Нет, самая вредная из них — это ты, — устроилась рядом со мною Лучана. Годнольер виртуозно вел нас по узким каналам, среди множества других суденышек, то прижимаясь к набережной, то ловко отталкиваясь от нее ногой, используя выступы и углубления, чтобы прибавить ходу. Совсем скоро он переправил нас на противоположный берег. Там было одно уютное местечко, на каменных ступенях, прямо у воды, с видом на аппетитный кусок Венеции, отрезанный от большого пирога и выложенный на блюдо из глянцевой глади моря. Сам торт украшали разноцветные крыши домов и белые, словно из сливочного крема, купола собора.
— Иногда можно питаться одними видами.
— А что делать с другими?
— С такими, как ты?
— Ну хотя бы.
— Скушала бы, будь ты съедобным.
— Буду.
— Пока ты будешь, я уже расхочу.
— Значит, я не зря зашел в магазин, — достал из пакета снедь и на нем же ее разложил.
— Подожди есть, полюбуйся красотой, архитектурой, — забрала свой взгляд Лучана и легко подарила пейзажу. — Ты даже бокалы прихватил?
— Чтобы не испортить общую красоту. Хотя зачем мне архитектура, если есть рядом ты, — откупоривая бутылку, я поднял глаза. — Тем более мне занавеска мешает.
— Ты про свадьбу? Да ладно тебе, красивая фата.
— Все женщины хотят замуж, и каждая готова поверить в любовь ради одного дня в белом платье.
Неподалеку от нас на разбросанных на набережной лепестках роз жених отчаянно целовал невесту. Сбоку от них стояла девушка и нагнетала романтику, выдувая мыльные пузыри.
— Нижнюю губу чуть глубже! Руку на талию! — расставляла предметы любви фотограф.
— Больше пузырей! Активнее! Плохо дуешь, — смотрела она в объектив, командуя своей помощницей.
Пара молодоженов, объятая метелью мыльных пузырей, стояла на коленях на каменном краю мутной воды, обнимаясь и целуясь на камеру. Потом они встали и повторили все в точности.
— Дайте, я подую, — крикнула наблюдавшая за картиной большая томная женщина с початой бутылкой вина в руке.
— Нет, ни в коем случае не давайте ей, — возразил ее щупленький кавалер, — она сдует невесту.
— Комедия, — прокомментировала Лучана.
— Мыльная опера, первая серия, — согласился я, разливая вино в бокалы.
