Где валяются поцелуи | страница 13



— Для женщины в этих поисках важно не разлюбить саму себя.

— Вы про внешность?

— И про тело, и про душу.

— А вы самолюбивы, — снова посмотрел Павел на идеальный маникюр Фортуны, будто хотел подлакировать его взглядом.

— Должна же я хоть кого-то любить.

— Да уж, никто никогда вас не полюбит так, как способны вы сами. Главное, не зафанатеть.

— Выходить проветриваться время от времени наедине со своими мыслями. Именно выгуливать их, а не выводить за продуктами к близлежащему магазину. А как вас занесло в шахту? Вы не похожи на шахтера.

— Половина жителей моего родного города работает на шахтах, но вообще все получилось назло родителям. Они почему-то решили, что я должен идти по следам отца и стать медиком. Но медицина меня не вдохновляла. Я хотел быть летчиком. В конце концов, мы основательно разругались. Отец заявил, что с таким здоровьем, как у меня, не возьмут ни в летчики, ни в шахтеры. В летчики медкомиссию я действительно не прошел. Но сдаваться не хотелось, стал шахтером. А вы, наверное, учительница?

— Еще один точный выстрел. Но как?

— Просто, мне везло на учительниц. Моя жена была учительницей русского и литературы.

— Промах… я — музыки.

— Вот откуда такие изящные руки.

— Да, вышколены пианино.

— Что из музыки предпочитаете?

— Обожаю оперу.

— Значит, знаете итальянский?

— Более-менее.

— Тогда вам легко будет в Италии. А какой ваш любимый композитор? — сделал Павел из полотенца воображаемую гитару и попытался взять высокую ноту, задрав одну руку верх и скорчив страдание на лице, копируя исполнителей на концертах.

— Тишина.

— Поставить? — быстро сложил он в футляр свой инструмент, повесив полотенце обратно на спинку стула.

— Нет, лучше поговорим. Мне это необходимо сегодня.

— Вижу, вы своего всегда добиваетесь, пусть даже вооруженным путем.

— Да хватит вам уже, лучше подлейте варенья.

— То есть еще раз повторить про руки? Я вижу, вам много не надо.

— Да, двух достаточно. Вы всегда довольствуетесь руками?

— Я всегда обращаю на них внимание.

— А как же ножки? — указала своей на ножку стола Фортуна.

— Те, напротив, его требуют.

— А ваши учительницы были требовательны?

— Как во всех женщинах, в них капризов не меньше, а может и больше. Учителя ведь любят отличников.

— Не только учителя. Все любят внимание и внимательных. Чему же они вас научили?

— Ждать.

— Ждете?

— Нет. Видимо, я плохой ученик.

— Это же должно быть приятно — ждать женщин?

— В общем или конкретную?

— Любимую.

— Наверное, не приятнее, чем ждать любимого.