Однако, милый дедушка, все это смеху подобно. Во-первых, если теория отражения не может объяснить человеческое сознание во вcex его отношениях к действительности, в том числе и эстетических, то долой ее! Потерпев фиаско в области искусства, она уже не в силах восстановить свою репутацию, и надо ее заменить другой теорией. Принцип должен быть один, все остальное множественный разговор в неопределенном наклонении, как говорит одна забавная особа у Лескова. В критике материализма нет ничего нового, но здесь лучше иметь дело с теми, кто рубит напрямик, без дипломатического урегулирования, ибо в теории это ни к чему не ведет.
Во-вторых, если сказка может иметь реальное содержание, то, с другой стороны, искусство, создающее полную иллюзию реальности, тоже сказка, только без волшебников. Да, все это сказка - вся мировая литература от первобытных легенд о вороне до романов, построенных на документах и материалах. Даже Золя, изучавший статистику и медицину, писал сказки, и его романы, может быть, более сказка, чем волшебные истории в духе Андерсена. Потому что Андерсен вам прямо даст понять, что в действительном мире принцесса не станет целоваться с грязным свинопасом, а это только сказка, в которой выражена общая мысль. Что же касается Золя, то он хочет создать видимость реального мира во всех его внешних признаках - значит, он как бы обманывает вас, рассказывая вам сказки, чего не делает Андерсен.
Эта штука, милый дедушка, называется тождеством противоположностей. Но, при большом их тождестве, остается все же не-большой дифференциал, некая щель, через которую все в мире происходит и бывает разница между хорошим и плохим. Так и здесь. Поскольку теперь в моде богословские авторитеты, я позволю себе сослаться на блаженного Августина. Художник, изобразивший лошадь, не лжет, ибо он никому не выдавал свое изображение за настоящую лошадь. Похоже или непохоже - все равно это искусство, условность, сказка. А вот ересь манихеев есть ложь, ибо она выдает за истину наваждение диавольское.
В этом церковном споре наше дело, слава богу, сторона, но пример неплох. Одно дело сказка-истина, то есть искусство, и совсем другое дело истина-сказка, то есть ложь, которая только выдается за истину, Лживые сказки бывают и в науке, и в политике, они могут быть и в искусстве. Ведь ложное искусство не редкость. Каким путем проникает в человеческое творчество этот ложный элемент - через ворота мнимого правдоподобия или через дыру в заборе, именуемую условностью, - это уже другой вопрос, в данном отношении менее важный. С другой стороны, следует ли художник путем Андерсена или путем Золя - все равно, лишь бы он рассказывал сказки-истины без вранья. Именно здесь проходит самый значительный, самый резкий /насколько это возможно в человеческих делах/водораздел. И вот почему можно сказать, что между сказкой-истиной и сказкой-ложью разница неизмеримо более серьезная, чем между искусством и наукой.
