Три заповеди Люцифера | страница 90



— Он такой же врач, как я девственница, — хмыкнула Манюня. — Когда старичку плохо стало, он его за руку держал: может, встать помогал, может, пульс щупал. Не знаю я. Потом зеваки набежали, и его от старичка оттёрли. Он скромно так в сторону отошёл, и на происходящее из-за тополя смотрел.

— Там нет тополей, — машинально поправил Кантемир. — Шлифенбах умер на лавочке кленовой аллеи.

— Может, клён был, — легко согласилась девушка. — Я не ботаник, но одно знаю точно: красавчик этот никакой не врач.

— Почему ты так решила?

— Для врача смерть пациента — ещё тот геморрой. Радости в этом мало: объяснительные пиши, в прокуратуру к следователю на допросы ходи, с близкими покойного объясняйся, почему не вырвал из безжалостных лап смерти их дорогого и горячо любимого родственника, и так далее. Ну, да ты и сам знаешь! Так вот, врач при виде очередного трупа, конечно, не заплачет, но и радоваться не будет, а у парня, который из-за клёна на всю эту суету любовался, было такое одухотворённое лицо, словно он испытывал потаённую радость.

— И откуда ты это знаешь? — удивился Каледин.

— Сейчас сериал про больницу идёт, — охотно пояснила Манюня, отхлёбывая рубиновое вино из пузатого бокала. — Так что я все медицинские проблемы знаю, как свои. А про парня я не соврала! Ему точно по кайфу было на труп пялиться.

— Что-то Вы, мадам, с высокого слога на уголовную «феню» сбиваетесь, — подметил Кантемир, но Манюня его замечание проигнорировала.

— Как он выглядел?

— Шлифенбах? Плохо! Как может свежий покойник выглядеть?

— Да я не о профессоре тебя пытаю! Красавчика, который профессора за руку держал, описать сможешь?

— Без проблем! Поехали ко мне, я тебе его нарисую в лучшем виде.

— Я так и знал, что этим всё закончиться! Ладно, поехали, — согласился Каледин и жестом подозвал официанта.


Манечка Поливанова обещание сдержала: ближе к полуночи на руках у Кантемира был мастерски нарисованный углём портрет двадцатипятилетнего юноши с тонкими чертами лица и миндалевидными глазами.

— Похож? — для проформы спросил Кантемир, не отрывая взгляда от портрета.

— За фотографическую точность не ручаюсь, но основные черты схвачены, — спокойным тоном пояснила Поливанова, вытирая салфеткой пальцы. — Я ведь когда студенткой была, портретистом на Арбате подрабатывала, а там, сам знаешь, времени рассусоливать нет! Работать надо быстро и точно, иначе конкуренты задавят.

— Ты была студенткой ВУЗа? Интересно, какого?

— Художественного! Не закончила я его по дурости, поэтому и вспоминать не хочется.