Сижу в оранжерее и смотрю вниз. Третья медленно движется. Третья…
Наконец-то война идёт не над нашими планетами. Это честно. Зелёные холмы Тары. Поля Бахаи. Леса и пляжи Какаду. Никогда мной не виденные, но в стольких песнях воспетые косяки рыбы и их пастухи-дельфины в зелёном океане Оркнеи…
Война идёт к концу, и этот конец очевиден.
Только вот не знаю, оправимся ли мы. Возможно, нас забросят поколения на два-три и потом колонизируют снова.
Решать же, что ответить о жене и сыне, мне не пришлось.
«Шене Дунаевой.
Поскольку Вы были вписаны Владимиром Маккензи в реестр служащего в качестве получателя посмертного свидетельства, генетического и финансового аттестата вместо безвестно отсутствующей супруги Людмилы Маккензи…»
«Шенка, если меня убьют, ты получишь мой аттестат и уезжай с планеты нафиг. Ты ещё не старая — иди служить, роди от кого-нибудь».
Хорошо, Вовка, я так и сделаю.
Меня зовут Сара Кергелен. Мне восемьдесят девять лет. Один из классических русских романов начинался точно так же[19]. Мне запомнилось, и тогда я ещё подумала — если буду когда писать мемуары…
Русскую классику я не перечитывала с того времени, как дописала диссертацию, так что, разумеется, ни автора, ни произведение назвать не могу. Даже не просите.
Диссертация моя была посвящена бируфальным, то есть гибридным, двукоренным языкам, одним из корней которых является русский. Моя родная планета — Горнвальд — говорит на германо-русской бируфали. На Тару я приехала изучать русско-гэльскую бируфаль. Это было шестьдесят лет назад.
…Песчаная дорожка между зелёных склонов сухо шепчет под босыми ногами. С океана тянет прохладой, но земля, разогретая солнцем за лето, не поддаётся и обжигает тонкую кожу на сгибах пальцев. Пяткам-то хоть бы что. Но недели через две песок остынет окончательно. Тогда хочешь, не хочешь, а придётся обуваться…
Каждая бируфаль создаёт кроме общей переплетённой языковой области, несколько специфических зон применения. Обычно заметно разнятся инструментальный язык и язык неформального общения, так что мастер-сантехник на Горнвальде, требующий от ученика «подать ему этот проклятый патрубок и чёртов ключ на восемнадцать», произнесёт существительные и глаголы по-немецки, местоимения, союзы и числительные — на горнвалдире, а прилагательными послужат русские инвективы[20]. Да, мои студенты в этот момент тоже начинали смеяться. Говорят, человек тогда хорошо знает свой предмет, когда может рассказывать его так, чтобы было смешно.
