– Что так смотришь? Веера не видела?
Ада не ответила, отвернулась к двери и робко ударила по ней ногой.
– Громче стучи! – не оставил без внимания ее действие «Джек». – Не услышат. Или боишься туфельки хрустальные разбить?
Но не успела разозлившаяся Ада ответить что-то резкое, как «пират» уже заорал во всю глотку:
– Вован! Открой, дама пришла!
Свой крик он усилил еще и разбойничьим свистом, таким пронзительно-звонким, что Ада невольно зажала уши руками.
– Ты что, охр… офигел? – вырвалось у нее под довольный хохот фрика.
– Понравилось? – не без доли хвастовства осведомился тот.
– Сумасшедший… Теперь понимаю, почему эти на звонке экономят: ты у них вместо него.
– Угадала, детка. Я колокольчиком на полставки подрабатываю. Но хочу, звоню, хочу – не звоню.
– Не все у тебя фейсконтроль проходят? – насмешливо осведомилась Ада. И собралась уже было повернуться и уйти, как дверь распахнулась, и на пороге предстал Вовчик собственной персоной.
– Ада? – изумился он.
Девушка в свою очередь тоже удивилась: в этот раз на Вовчике был уже не представительный костюм, рубашка и галстук, а черные брюки, заправленные в высокие ботинки на шнуровке и из той же ткани, что и брюки, рубашка-куртка с желтой нашивкой на рукаве «ЧОП «Ураган». Вот тебе и сыщик! Самый обыкновенный охранник в сомнительного вида конторе – вот почему и мобильный у Вовчика был такой непрезентабельный, и «материал», им собранный, отнюдь не соответствовал работе профессионала.
Ада, раскрыв обман, заулыбалась медовой улыбкой, но не от радости, что Вован оказался таким простым парнем, а потому, что наслаждалась неловкой ситуацией, в которую он попал: она ненавидела, когда ей врали и пускали пыль в глаза. Хотя, зная, что у них с Вовчиком общее, такое непростое прошлое, могла бы сделать скидку – но принципы, черт их побери, принципы!
– Не чертыхайся, – раздалось вдруг за спиной.
Ада удивленно оглянулась и увидела «Джека», который продолжал неторопливо обмахиваться веером.
– Я не чертыхаюсь, – не нашлась она, что сказать.
– Чертыхаешься. Я же слышу.
– Я ничего не говорила вслух!
– Ага, призналась, что чертыхнулась! Хоть и не вслух.
– Эй… послушай… Как там тебя?
– Это неважно, – фрик сложил веер и, вытянув губы трубочкой, засвистел какой-то мотивчик. При этом на его лице, запрокинутом к небу, разлилось такое выражение блаженства, будто находился он сейчас не в этом дворе среди развешанного на веревках белья, а на теплом тропическом пляже, где наслаждался ласковым шепотом прибоя.
