Поскольку в обсуждении участвовали мои клиенты, я с усиленным вниманием стала прислушиваться к обмену репликами, от которых атмосфера в зале все больше накалялась. Все разгорячились до того, что я подумала, не следовало ли заварить им кофе без кофеина вместо обычного.
В конце концов правление сошлось на том, что злосчастная молодая училка заслуживает строгого порицания, а не увольнения. Постепенно я потеряла интерес к повестке дня, в которой далее стояли вполне светские вопросы: бюджет церковной школы, медицинские анкеты, заполняемые учениками… Скукотища! Но вскоре я вовсе не пожалела, что не отвлеклась на какие-нибудь дела, поскольку неожиданно в зале назвали знакомое мне имя.
— Теперь я вынужден вынести на обсуждение не менее серьезную проблему. Предварить ее я хотел бы просьбой ко всем вам сегодня вечером помянуть в своих молитвах нашу сестру Тею Седака. Она сейчас дома и жестоко страдает.
В зале заседаний повисло гробовое молчание. Члены правления, да и я вместе с ними, затаив дыхание, жаждали разузнать, что происходит в семействе Седака. Меня посетило необъяснимое ощущение, что с Маршаллом случилось нечто очень важное. Сейчас, не сходя с места, я узнаю, что именно.
— Тея больше не живет с мужем. — Брат Маккоркиндейл, конечно же, умел выдерживать паузу для пущего эффекта. — Они расстались. Я сообщаю вам эту заведомо личную подробность лишь для того, чтобы вы приняли ее в расчет. Далее я скажу, что мать одной из девочек нашего дошкольного заведения обвинила Тею в рукоприкладстве.
Я с нетерпением ждала окончания тирады, суть которой скрывалась в самом конце. Мои брови сами собой поползли вверх от недоумения. Рукоприкладство по отношению к детям — строжайшее табу в этом дошкольном учреждении, как, надеюсь, и в любом другом.
Я ясно расслышала донесшийся из зала всеобщий вздох смятения.
— Это гораздо страшнее, чем рассказы об эволюции, — печально констатировала Лэйси Дин Кнопп. — Джоэл, мы не можем оставить это так.
— Разумеется, не можем. Благополучие детей, состоящих на нашем попечении, — наша первостепенная забота, — ответил преподобный Маккоркиндейл.
Пусть у меня создалось впечатление, что он процитировал школьный учебник, но его слова прозвучали вполне искренне.
— Однако я должен уведомить вас, мои братья и сестры во Христе, что Тея глубоко раскаивается в том, что дала девочке повод думать, будто она собирается поднять на нее руку.
— Она все отрицает? — До Дженни О'Хаген раньше других дошел смысл сказанного.
