Когда я решала, чем буду в дальнейшем зарабатывать на жизнь, уборка стояла последней в ряду допустимых возможностей, но за ней неожиданно обнаружились самые сокровенные стороны бытия. Я не только знакомилась с физическими нюансами из жизни своих нанимателей — например, доктор Сайзмор постепенно лысеет, его мучают запоры — но и невольно узнавала о них даже больше, чем сама того желала.
Иногда за работой я развлекаюсь сочинением несуществующей колонки для газеты «Шекспир джорнал», выходящей раз в две недели.
«Доктор Сайзмор недавно получил счет из одного интим-журнала. Медицина тут, понятно, ни при чем — значит, сами экземпляры он где-то прячет».
«Его секретарша Мэри Хелен Харгривз — местные произносят ее имя как Мэа Хелн — на работе красит ногти, а в обед читает английские детективы».
«У медсестры Линды Джентри сегодня закончилась упаковка противозачаточных пилюль, значит, в следующий раз я увижу в туалете тампаксы».
Только кому нужна такая колонка? Выведанные мною подробности ровным счетом никому не интересны, хотя я в числе первых узнала о том, что Джерри Сайзмор подал на развод. Повестки от адвоката лежали на столе доктора на видном месте. Или, например, на прошлой неделе я обнаружила, что, пока старшие Уинтропы отплясывали в загородном клубе, их сын Бобо приводил к себе кого-то для занятий безопасным сексом.
Мне известно множество разнообразных фактов, но я ни разу никому о них не обмолвилась — мне это даже в голову не приходило. Но то, что я узнала по поводу Пардона Элби… Наверное, об этом все же следовало рассказать.
«Этим ты себя разоблачишь», — нашептывало мне внутреннее чутье.
Моя нынешняя жизнь не бог весть какая яркая, но вполне сносная, и никакой другой у меня нет. Я делала попытки жить иначе, но теперь обрела самый подходящий вариант.
С кабинетом доктора Сайзмора я справилась к половине восьмого, заперла за собой все двери и поехала домой. Там я поужинала куриной грудкой с брокколи, посыпанной пармезановой крошкой, и булочкой. После легкой уборки у себя в кухне я послонялась по дому, взяла библиотечную книжку, но тут же ее захлопнула и окончила тем, что включила телевизор.
На часы я взглянуть забыла и как раз попала на выпуск новостей. Кадры на экране были из разряда худших: матери с орущими детьми на руках, бомбовые взрывы, тела на улицах в объятиях смерти. На первом плане возникло отчаянное лицо женщины, чью семью завалило булыжниками. Прежде чем мой палец успел нажать кнопку переключения каналов, слезы сами собой потекли у меня по щекам.
