Он отвернулся от камеры и поглядел на стену, сжимая в руках какой-то предмет. С этого предмета что-то капало, оставляя на полу лужицы. Бен подошёл к выведенным на стене цифрам и что-то сделал, чего я из-за его спины не увидел.
— Что ты делаешь, Бен Дуган? — спросил я вслух.
Он повернулся, уронив странный предмет на пол перед камерой, и пропал из поля зрения. Цифра 1 исчезла; вместо неё виднелась огромная синяя клякса с кобальтовыми потёками. На полу валялась большая кисть.
Что вообще происходит? Зачем закрашивать цифры? Всё это походило на зловещий фильм о зомби, которые сами стирают себя из жизни.
Вот, я отметил свой номер.
Теперь я готов встретить свой конец.
Я переключился на общую комнату, нажав кнопку с буквой Г (Главный зал, как я догадался). Все сидели на диване и в креслах в дальнем углу. Когда вошёл Бен, все встали и окружили его. Похоже, ему задавали вопросы, только я их не слышал.
— Звук, звук, полцарства за звук! — пожаловался я в пустоту.
Бен немного отошёл от остальных, и тут я впервые увидел его. Я сразу догадался, что этот высокий тёмный человек тут главный, хотя он стоял на самом краю кадра и был едва заметен. Он потрепал Бена по плечу и отвёл его в сторону, что-то нашёптывая на ухо — то, что касалось лишь их двоих. Из-за окружавшей меня тишины эта сцена казалась ещё более зловещей. Оба они подошли к двери, открывшейся в темноту, и Бен Дуган скрылся из виду.
Тут загорелся один из мониторов без кнопок управления. Я аж подпрыгнул от неожиданности, отшатнулся, споткнулся о рюкзак и упал на пол. До сих пор я думал, что шесть остальных мониторов неработающие, что они лишь пялятся в темноту своими пустыми экранами. Но вот один из них ожил. Я встал на ноги и приблизился, всматриваясь в изображение комнаты, которую раньше не видел.
Первое, что меня поразило, — это то, что помещение было оформлено в мрачно-синих, угрожающих тонах. Пол, стены, одинокий стул — всё это было выкрашено в темно-синий, «морской» цвет, но выкрашено грубо, словно краску наносили, шлёпая по стенам голыми руками.
Второе, что привлекло мое внимание, — это шлем, висевший на спинке стула. Он был сделан из кожи или из чего-то, похожего на кожу, и из него торчали трубки с проводами, уходящими к потолку. Всё в этой комнате как будто приказывало: «Сядь на стул, надень шлем и делай, как я говорю!» Стул здесь был поставлен специально, чтобы на него садились и надевали на голову шлем.
У меня возникло ощущение, что я смотрю на что-то, не существующее в действительности, как будто это видеоигра или фильм. Но я знал, что это не так, — сцена была реальной, и происходила она совсем недалеко от меня. Мне снова очень сильно захотелось выбраться из Бункера миссис Горинг, выбежать в лес и устремиться прочь по тропе. Но у этого плана были существенные недостатки: я находился за много миль от города и не слишком хорошо ориентировался на местности. Я даже почти никогда не выезжал на природу, не говоря уже о том, чтобы выжить в глухомани. Увиденное меня пугало, но перспектива оказаться одному в лесу пугала едва ли меньше. И была ещё одна причина остаться: любопытство. Меня распирало любопытство, и мне хотелось во что бы то ни стало узнать, что здесь происходит на самом деле. Сбежать, не прикоснувшись к истине, казалось почти невозможным.
